Новая история Вакулы и черта

Итак, передо мной сидит черт… То есть, это он утверждает, что он черт, пока это не доказано.

И на черта он совсем не похож. Рожек не видно, хвоста нет. Может быть, есть копыта, но за тяжелыми ботинками не разглядеть. Этого персонажа я нашел утром у себя на кухне. Вот так, вышел с утра водички попить, а за столом сидит молодой парень и прихлебывает кофе, между прочим, мой кофе. Я от удивления и наглости дар речи потерял. А парень встал из-за стола, подошел ко мне, протянул руку для пожатия:

— Роберт.

-…

— Ты бы поздоровался со мной, а то стою, как нищий с рукой протянутой.

— Ты кто? Ты как сюда попал? Ты что тут делаешь?!

— Повторяю, Роберт.

Парень насильно пожал мне руку и вернулся к своему кофе.

— Роберт… Какого черта, Роберт, ты делаешь на моей кухне?!

-Бонь, не кричи, пожалуйста. У самого же голова заболит. Я на твоей кухне кофе пью. Кстати, кофе дермовый.

— Не нравится – не пей. Я тебя не приглашал и не угощал. Кто ты такой, Роберт? И как сюда попал?

— Я черт. Вчера ты меня позвал, сегодня я пришел. Вчера с тобой, все равно, без толку было разговаривать.

Я присел за стол и посмотрел на незваного гостя. Мой ровесник. Одет в джинсы, футболку  «The Prodigy», тяжелые ботинки и темную трикотажную кофту на молнии. В ухе колечко, стрижка модная, бородка. Да ну! Это какой-то идиотский розыгрыш.

-Парень, я, конечно, вчера выпил, но не так много, чтоб меня дешево разыгрывать. Кто тебе ключи дал? Виталька или Андрюха?

— Виталька вчера набрался в первые полчаса, а Андрюха был озабочен только своей новой любовью. Им не до розыгрышей было. Не получается.

— Так и я вчера чертей не звал. Тоже не получается.

— Ну как же. А когда Ольга ушла. Ты что кричал?

— Да чтоб тебя! Откуда ты знаешь?

— Повторяю, я черт. Я пришел потому, что ты меня позвал.

— Может хватит мне мозг долбить?! Ты черт, я – дьявол! Придумал бы что-нибудь пооригинальней!

— Ты не дьявол, ты – сын ведьмы. Твоя мать организовала тебе пожизненное сопровождение в моем лице. Поэтому я здесь.

— Мать? Ты знаешь мою мать???

Чтоб наш дальнейший диалог стал понятен, мне надо представиться и кое-что о себе рассказать.

Меня зовут Вакула. То есть, по паспорту я Богдан Вакуленко, а по жизни, естественно, Вакула. Даже моя девушка Оля часто меня так называет. Я вырос в детдоме, поэтому о своем происхождении знаю только то, что младенцем был подкинут к дверям детской больницы. На бумажке, приколотой к моему одеяльцу, было написано «Богдан Андреевич Вакуленко. 01.01. 1994 г. Мать Татьяна». Так что, свою маму я никогда в жизни не видел, но, как все воспитанники детдомов, мечтал с ней познакомиться. Слова Роберта задели меня за живое.

— Меньше эмоций, мой друг. Да, я лично был знаком с твоей матерью. Прекрасная была женщина и ведьма талантливая.

— Была? Ты хочешь сказать, что ее уже нет?

— Да, ее нет. Уже три года как. Мне жаль…

Дальнейшие слова воспринимались плохо, новость меня оглушила в прямом смысле слова. Я бухнулся на стул и услышал, как полилась вода, но лилась она где-то далеко, не здесь. В голове звенела мысль: «Мама умерла. Уже? Я ее даже не видел, а она уже умерла…»

-Боня! Ты в себя приди! Льешь же!

Кажется, меня кто-то тряс, но я не реагировал на посторонние раздражители. Потом последовала вспышка красного цвета, моментальная боль в голове и я пришел в себя.

-Богдан! Во, очнулся… ты воду на пол пролил. И в кого только нервный такой.

Я затряс головой. А и правда? Что за бурные реакции? Как девица, ей Богу. Мать для меня, по сути, чужой человек. Она меня младенцем бросила, и все эти годы не интересовалась моей судьбой, так с чего бы мне переживать о ее смерти. Надо было вчера меньше пить…

Я огляделся. Передо мной стоял Роберт и смотрел на меня раздраженно. В руках у меня был пустой стакан, а вся вода из него растеклась на полу. Черт, разлил. Черт?… Кстати, а чего это у меня вдруг голова разболелась? Вставал я здоровым, только пить хотел. Меня этот… черт в сознание приводил правым кроссом чтоль?  Ладно, про мать мы потом разъясним, сейчас надо разобраться с незваным гостем.

— Воду разлил – уберу. Ты мне лучше скажи, чего это у меня в голове гудит, будто по ней стукнули хорошо? Ты меня в чувство оплеухой приводил что ли?

— Считай, что так. Если получилось слишком сильно – извини. Я не доктор, лечить не умею.

— В смысле? Парень, ты считаешь, что меня можно так просто ударить? Я и ответить могу!

И тут Роберт разозлился. В его глазах появилось выражение «А мог бы долго жить». Он просто взял меня рукой за горло и поднял над полом. Чтоб вы понимали, я ростом 185 см и весом килограммов 90, а Роберт хоть и был чуть выше, выглядел значительно тоньше меня. И вот теперь этот хлопец держал меня на вытянутой руке за горло, и даже не напрягался при этом, будто у него в руке был не здоровый бугай, а маленький котенок.

-Вот что, Богдан. Ты начинаешь меня раздражать. Ты — сын ведьмы. Хорошей ведьмы, но, всего лишь сын. А я черт. Я очень хорошо относился к твоей матери, однажды она мне сильно помогла, и за эту помощь взяла с меня обещание приглядывать за тобой. Но это не значит, что я буду терпеть твое хамство. Пожалуйста, поверь в меня уже, и давай нормально поговорим.

Я попытался что-то прохрипеть в ответ. Роберт поставил меня на место и отпустил мое горло.

-Хорошо, ты – черт. Я – сын ведьмы. Я тебя позвал. То есть, я даже не думал, что мой нервный вопль окажется вызовом – бровь черта поползла вверх – Но я позвал! Позвал, не отрицаю. И что дальше? Будем кровью договор подписывать?

— Перечитал ты русской классики, Боня.

— Я не читал, я фильм смотрел.

— Хороший фильм… понимаешь, в чем проблема. Ты, когда меня звал, думал, как вылечить человека, а это не совсем моя специальность. Но вызов был, и я не мог не прейти.

И опять мне надо кое-что рассказать, чтоб дальнейшее повествование стало понятным. У меня есть девушка, Ольга, Оленька. Я ее люблю. Очень. Она особенная. Тонкая, маленькая, с огромными серыми глазами и милой родинкой на щеке. При первом общении она кажется романтичной и беззащитной, но это обманчивое впечатление. Оля – железная леди, у нее несгибаемый характер. И у этого есть причина — ее младший брат. Он очень болен, тяжелая форма ДЦП. Оля и ее мама вот уже 6 лет борются за его жизнь и здоровье.

Олина мама очень мало зарабатывает. Образования у нее нет, а значит, и хорошей работы ей не найти. Большую часть своей жизни она провела при супруге, только и успела школу окончить, а потом сразу Олю родила. Сидела дома, растила дочь, заботилась о муже. Но когда Олин братик родился больным, мужчина собрал вещи и ушел, Оля и Олина мама больше его не видели. Ни копейки алиментов за эти годы он не перечислил. Забота о маленьком больном мальчике легла на плечи двух молодых женщин. Оля – основная добытчица в доме, постоянно работает и так же постоянно нуждается. Я стараюсь ей помогать, чем только могу, отдаю большую часть своей зарплаты, делаю мужскую работу по дому. А еще, я периодически пытаюсь отвлечь Олю от ее непростой жизни чем-нибудь веселым, но получается это редко.

Вот и вчера я в сотый раз потерпел фиаско. Я купил нам билеты в аквапарк и очень хотел, чтоб мы туда съездили. Но у Ольги, как всегда, не оказалось свободного времени на развлечения. А еще выяснилось, что ей туда идти не в чем, купальник у нее всего один и тот старый и некрасивый. Короче, я опять пролетел со своим весельем, так еще и умудрился расстроить девушку, напомнив, что у нее нет красивого купальника. В итоге в аквапарк мы не поехали. Чуть-чуть посидев у меня, Оля ушла домой, ей надо было к маме и брату.

Как только за ней закрылась дверь, я взвыл от бессилия. Мы уже месяц не могли просто нормально пообщаться. Оля появлялась у меня на час, не больше. У ее братика ухудшилось самочувствие, и она стала быстрее, чем обычно, сбегать от меня к семье. Я старался относиться к этому с пониманием. Больной брат требовал постоянного ухода, зарабатывание средств на жизнь и лечение лежало на Ольге. Но я очень скучал по своей девушке! А у нее с каждым днем было все меньше времени для встреч со мной. Те деньги, которые я приносил ей каждый месяц, проблемы не решали, немного помогали, но не более. Я не представлял, что я еще могу сделать, чтоб больному мальчику стало лучше и чтоб моя девушка, наконец, могла проводить со мной больше времени. Вот я и заголосил, стуча кулаком в стену «Черт! Что мне делать?! Черт! Черт! Черт! Ну, хоть ты мне помоги! …». Поверьте, в этот момент я даже не подозревал, что кого-то вызываю.

После ухода Оли на душе было мерзко, хотелось как-то отвлечься, я позвонил своим закадычным друзьям, Андрюхе и Витальке, они пришли ко мне с пивом. Правда, Виталька моментально набрался и уснул, а Андрюха, наоборот, никак не мог захмелеть и все рассказывал про какую-то свою новую любовь, которой на него наплевать. Виталька проснулся среди ночи и ушел домой, Андрюха ушел еще раньше, а я выключился на диване, даже не раздеваясь. И вот, доброе утро! Пока я спал, у меня на кухне завелся черт. Мало мне было неприятностей… И теперь мне с похмельной головой надо разбираться, чего, собственно, от меня этот черт хочет.

— То есть, ты пришел, но помогать мне не будешь?

— И так поступить я тоже не могу. С меня взяли слово. А ты уверен, что тебе нужна моя помощь? Может, отпустишь меня с миром? Я свободен — ты свободен, всем хорошо.

— Ну, уж нет! Раз ты должен мне помогать, давай рассказывай, что ты можешь. Грех таким знакомством не воспользоваться. Я очень хочу помочь Оле с лечением брата.

— Да я много чего могу, только тебе это не подойдет. Могу денег дать, а толку с того? Начнешь  лечить мальчишку за эти деньги, в лучшем случае — не поможет, а в худшем — навредит. Сам понимаешь, тоже будет и с врачами, которых я, типа, найду.

Я задумался. Как-то странно выходило. То, что черт не может сделать ничего хорошего, меня не удивляло, это логично. Но как же тогда он мне помогать собирался в критических ситуациях? Морально поддерживать?

— Очень интересно. А если бы я в аварию попал, например, и тебя позвал? Как бы ты мне помог? Место на кладбище подыскал получше?

— Ты – это ты. А твоя девушка – это твоя девушка, не говоря уже о ее брате. Тебя бы я вытащил, а твое окружение пусть само разбирается со своими проблемами.

— Но я люблю Олю, я скучаю без нее. Ее счастье – это мое счастье. Поэтому, помогая ее брату, ты и мне помогаешь. Разве не так?

— Бонь, давай-ка на чистоту. Плевать тебе на ее брата, ты скучаешь по ней. А еще больше, ее хочешь. Когда последний раз было-то? – я невольно покраснел — вот то-то. Тебе, по большому счету, и разницы нет, выздоровеет мальчик или умрет, только бы твоя ненаглядная тут была.

— Ну, знаешь, это ты перегнул. Ты конечно черт, и я, конечно, не ангел, но не настолько же.

— Я правду сказал, ты это прекрасно знаешь. Для понимания, все гадкое и мерзкое я в тебе вижу без особых усилий, а хорошее еще надо высматривать, а мне лень. Ничего личного, просто я черт.

— А если я искренне захочу помочь малышу?

— Маловато. Вот если от его здоровья будет зависеть твоя жизнь или твое здоровье, ну или хотя бы благополучие, тогда можно будет подумать.

— Что-то я не понимаю, зачем мне такое сопровождение. Про что у тебя не спроси, ты ничего не можешь.

— Пытаешься взять меня на слабО? Серьезно? – бровь Роберта поползла вверх – У такой умной матери такой… — черт брезгливо скривился – недалекий сын.

— Нормальный сын! Попробовать-то можно было.

Мой язык болтал какие-то глупости, а голова пыталась работать из последних сил. Передо мной сидел, возможно, мой единственный шанс наладить личную жизнь с Олей. Надо было только понять, как этим шансом воспользоваться. А понимать получалось плохо. Мешало вчерашнее пиво и слишком большой поток информации. И вдруг из этой каши вынырнула идея.

— Слушай, Роберт, если моя мать была такой крутой ведьмой, как ты говоришь, может мне от нее какой-нибудь магический талант достался?

— А ты не так глуп, как я думал. Да, у тебя есть талант. Правда, совсем не развитый. Ты – боевой маг.

— А? Это как? Как Гендальф?

— Кино смотрел? Гендальф очень многое умел, а ты можешь  только качественно по голове надавать или по другому органу.

— И все?

— Практически. Остальное по мелочи.

— Да, вряд ли это поможет в лечении… ну, хоть денег таким талантом можно заработать?

— Можно. И много.

— А ты можешь научить меня магичить? Это же персонально я буду учиться, а не кто-то.

Роберт задумался. Было заметно, что он не горит желанием становиться моим педагогом, но и данное слово нарушать не хочет.

— Я думаю, что могу. Правда, до сих пор мне не приходилось учить людей.

— Ну вот! Вот так ты мне и поможешь!

— Прямо сейчас начинать?

— Нееее… сейчас не надо. Голова гудит. Давай завтра.

— Давай. Я свободен?

— Роберт… это… а ты не знаешь, почему моя мать от меня отказалась?

Черт вздохнул.

— Спросил все-таки. Когда ты родился, у нее очень непростая ситуация в жизни была. Ты мог от этого пострадать. Она решила, что одному тебе будет безопаснее, чем с ней.

— И эта ситуация длилась у нее 24 года?

— Нет, но проблемы могли опять возникнуть в любой момент.

— А почему она умерла?

— Врага недооценила. Очень хотелось в одной драке победить. Я ее предупреждал, что вторая сторона может повести себя непорядочно, но она мне не поверила… и вот.

— А чем она тебе помогла?

— Извини, но это только наши дела.

— А моего отца ты знал?

— Знал, он был обычным человеком. Любил твою мать, но у них вряд ли могло получиться что-то путное. Да и все вокруг были против их связи.

Я замолчал. Вопросов было еще очень много, но сначала хотелось переварить то, что мне уже рассказали.

-Это все?

-Да. Ты извини, если нахамил, я того… с похмелья чуть-чуть.

— Ты и трезвый не образец галантности. Вот тебе мой номер, звони, когда понадоблюсь, не надо больше кричать.

Роберт положил на стол визитку, встал, и, не прощаясь, вышел. Кажется, я его раздражал просто потому, что являлся человеком, и он был не в восторге от перспективы нашего дальнейшего общения.

Я сел на стул, на котором только что сидел черт. Тьфу! В голове было очень много мыслей, они кружились и путались между собой. Это был реальный черт? Моя мать была ведьмой? Я могу заработать много денег для Оли? Я – боевой маг?! АААА!!!! Мой мозг готов был взорваться. Для похмельного утра чудес было слишком много. И хоть все случившееся было крайне важно для меня, разбор сегодняшних полетов я решил отложить на завтра.

Но утро следующего дня не принесло облегчения. На кухне по прежнему лежала визитка Роберта, напоминая, что все произошедшее вчера — не сон. Значит, пора разбираться с обновленной явью. Итак. Я – сын ведьмы. Если Роберт не врет. Хотя, не похоже, чтоб врал. Зачем ему? А сам он — черт. Вот в это верю! Запросто поднять одной рукой такого здорового детину может только нечистый. А еще, оказывается, я могу стать боевым магом. А я хочу им становиться? Черт сказал, что это большие деньги. Только эти деньги мне будут платить не за выращивание роз и спасение котят.

Но если я начну прилично зарабатывать, я наконец-то смогу реально помогать Оле. Как же я мечтал избавить ее от материальных проблем. Я уже видел себя в роли спасителя. Я буду очень много зарабатывать и на эти деньги мы наймем для малыша лучших врачей и лучших сиделок. Я буду покупать Оле все, что она пожелает. Она перестанет от меня убегать по вечерам, перестанет вечно хмуриться. У нее такая красивая улыбка и я очень хочу, чтоб она часто улыбалась. А когда я заработаю достаточно средств и для Оли, и для ее братика, просто скажу Роберту, что больше не нуждаюсь в нем и забуду всю эту магию, как страшный сон.

Да? А смогу ли я попрощаться с Робертом? Прежде, чем начинать что-то делать вместе с этим малым, неплохо бы узнать, во что мне это обойдется. Я полез в интернет. То, что я там вычитал, больше всего напоминало знак бесконечности.  От «беги от черта или он заберет твою душу» до «подчини себе черта и он будет на тебя работать». Самое смешное, что на все эти случаи давались «работающие» советы. Попытка обратиться к художественной литературе тоже ясности не принесла. Через пару часов я понял, что на мои вопросы о Роберте сможет ответить только сам Роберт. Я взял мобильный и набрал его номер. Вместо приветствия из трубки раздалось:

— Решился на что-нибудь?

— Надо поговорить. У меня тут несколько вопросов возникло.

— Задавай.

— Не хотелось бы по телефону. Встретимся?

— Окей, через час буду у тебя.

… и короткие гудки. Не самый многословный черт мне попался. Ладно, я тоже языком трепать не люблю.

Ровно через час в дверь позвонили. На пороге стоял Роберт с какой-то дорогой бутылкой в руках. Сегодня на нем была футболка «Linkin Park».

— Хорошую музыку любишь – я показал рукой на футболку.

— И хороший коньяк – Роберт нежно посмотрел на бутылку – решил облегчить наше общение вкусным допингом. Ну что, пойдем, буду отвечать на твои вопросы. Только сразу говорю, не обещаю, на все что отвечу.

И он прошел на кухню. Я достал из шкафчика рюмки, заглянул в холодильник – там было привычно пусто, закуску соорудить было не из чего. Роберт посмотрел на меня, как на дикого.

— Боня, успокойся, такие напитки не закусывают. Садись.

— Зови меня лучше Вакулой. Меня все так зовут. Я привык. Боней меня только Оля называет.

— Как скажешь. Итак, что ты хотел узнать?  — Роберт открыл бутылку и разлил коньяк по рюмкам.

— Скажи, долго учиться на боевого мага?

— На хорошего, чтоб качественно работать — долго. На абы какого, чтоб бабло рубить – быстро.

— Хорошо. А скажи, если в один прекрасный день мне больше не потребуется твоя помощь, я могу тебя… прогнать?

— Уже и прогонять меня собираешься? – черт глотнул коньяка и хихикнул – а сам-то как думаешь? Прости, Боня… Вакула, но не ты меня сюда поставил, не тебе и прогонять. То есть, чисто теоретически, ты можешь стать магом такого уровня, чтоб хватило сил меня выгнать. Но чисто практически, я – черт, ты  — человек. Со всеми вытекающими. Привыкай к этой мысли.

— А моя мать… какой у нее был талант?

— О! У тебя была очень сильная  мама, много умела. Ей любая магия хорошо давалась. Правда, конкретно боевой ее разновидностью она не увлекалась, насколько я помню.

— А как же так получилось, что я боец?

— Папа твой кровь тебе испортил. Мало того, что был простым человеком, так еще и органах работал. Фээсбэшник – Роберт уже привычно скривился – вот так твой коктейль и вышел.

— Он тоже умер?

— Еще раньше твоей мамы. Он неплохой мужик был, но материалист конченный. Я до сих пор не понимаю, как они друг друга полюбить смогли.

— А как он умер?

— На службе погиб. У них такое бывает.

— А если я начну… ну, магией зарабатывать, это же не обязательно людей убивать?

— Конечно. Можно просто калечить. Смотря, что заказчик поручит.

— Заказчик?

— Естественно. Заказ делает заказчик . Выполнил – получил деньги, не выполнил – до свидания.

— И где этих заказчиков искать?

— А я смотрю, ты всерьез настроился быть бойцом – черт еще раз наполнил рюмки – заказчиков, если что, я тебе найду, не волнуйся. Желающих убить или изуродовать ближнего своего всегда полно.

— И это будут богатые люди?

— Обязательно. А ты думаешь, как денежные мешки свои состояния наживают? Активно молятся чтоль? Нет, как раз идут по головам, не бояться руки замарать, в том числе, и кровью.

— И когда можно начинать учиться?

— Сейчас ты уже выпил, а алкоголь и работа не совместимы. А так, хоть завтра. Только одну вещь давай исправим – Роберт указал пальцем на нательный крест, который выпал у меня поверх майки.

— Господи, а он-то чем тебе помешал?

— Он помешает тебе.

— Чем?

— Вакула, мозг включи. Тебя черт будет учить при помощи магии убивать и калечить людей. Не находишь, что Христос тут будет лишним? Не говоря уже про Бога Отца и Святого Духа.

Я посмотрел на свой крестик. Он у меня был самый обычный, оловянный, какой повесили при крещении, такой и ношу всю жизнь. Я никогда не был особо верующим, но и снимать крест не любил. Когда он был на мне, я чувствовал себя защищенным чтоли. А теперь с ним надо расстаться. «Опять эмоции! Тебе уже даже черт сказал, что у тебя их слишком много!» — укорил я сам себя, твердой рукой снял крест и положил в карман джинсов.

— Ну вот, теперь ты готов к учебе – черт презрительно усмехнулся. Меня это стало уже доставать. Да что он на меня смотрит, как на таракана? Тоже мне, сверхсущество! Опять же, коньяк помогал раскрепоститься, и я решил высказать претензию.

— Что ты постоянно на меня так смотришь, словно я недоделанный какой?

—  Не обращай внимания, я практически на всех людей так смотрю.

— А сейчас я что не так сделал?! – коньяк говорил во мне все громче.

— Очень просто предаешь. Просто надел крест, просто снял. Неважно! Вы, люди, слабые. Для вас это норма.

— А ты не такой?

— Я не такой. У меня отклонений не бывает, делаю только то, во что верю. Между прочим, и твоя мать тоже была не такая, тоже делала только то, во что верила.

— Хватит уже тыкать мне в лицо моей матерью! Тебя послушать – она была просто сверх гениальная! А в то, что у нее сын есть, она, значит, так и не поверила!? Запросто родила и бросила! Банальная кукушка! Дрянь!

Глаза Роберта внезапно засветились, а верхняя губа приподнялась, как у собак, когда они скалятся. Передо мной сидел разгневанный зверь.

— Не смей так о ней говорить! Ты даже не представляешь, чего ей стоило вообще сохранить твою жизнь. Я гляжу только, зря старалась … Кто бы мог подумать. Ты — сын великой ведьмы, ничего из себя не представляешь вообще! Она все сделала для тебя! Все!!! А ты своими куриными мозгами даже оценить это не можешь!

Бутылка коньяка полетела в стену. Я проследил взглядом ее полет, а когда обернулся, чтоб что-то еще сказать, Роберт уже исчез. Вот и пообщались по душам… В голове не было даже следа хмеля. Черт в гневе меня реально напугал. Я всерьез задумался, а готов ли я дальше общаться с ним. Возможность хорошо заработать уже не выглядела такой уж соблазнительной. Кажется, именно тогда я и осознал, что мир магии не прост и совсем небезопасен.

А ночью во сне ко мне пришла женщина. Она сидела на моей кровати и гладила меня по голове. Я не мог разглядеть ее лица, но почему-то знал, что она плачет.

-Боничка мой. Прости меня, не смогла с тобой рядом быть, не уберегла тебя от моего мира. Не надо было тебе Роба звать. Он хороший, ты не думай, просто иногда свой гнев сдержать не может. Но с ним к тебе магия пришла. Держись, сынок. Поменяется теперь твоя жизнь…

— Мама?!

— Да. Я к тебе вырвалась на минуточку, мне больше нельзя. Держись за Роба. Он хоть и черт, но верный. Начинай у него учиться, не сомневайся. Только не забирай жизни. Тебе нельзя. Заберешь жизнь —  станешь вне закона…

Я подпрыгнул на кровати. Пот катился с меня градом. Что происходит? Мама? Мама… я только что чувствовал ее рядом так явно. Весь гнев и вся злоба на нее прошли за одну эту минуту. Я сам не заметил, как заплакал. Черт был прав, моя мама очень меня любила, я чувствовал это всей душой. А еще он был прав в том, что я никчемный наследник великой ведьмы. Мне стало стыдно и очень захотелось это исправить. Итак, с этой ночи у меня появились уже две любимые женщины, ради которых мне стоило быть бойцом. Хорошим бойцом. И я решил, что стану им, по крайней мере, приложу все усилия, чтоб стать.

Утром я набрал Роберта. На этот раз вместо «алле» я услышал:

-Сейчас приеду.

И это было, реально, сейчас. Через пару минут в дверь позвонили. За дверью стоял Роберт. На этот раз на его футболке был нарисован черт, курящий сигару. Я попытался пошутить:

— Палишься, братан.

— Шутишь? Это хорошо.

Он зашел в прихожую, закрыл дверь.

— Извини за вчерашнее. Коньяк, он и на чертей действует, когда они расслабляются. Я хочу предупредить тебя на будущее, не надо при мне плохо отзываться о твоей матери.

— Я больше никогда не скажу о ней ни одного плохого слова, обещаю. Она приходила ко мне этой ночью… Ты был прав, она меня очень любит. Я это почувствовал.

— Она приходила? К тебе?

— Выглядело это именно так. Если это был сон, то он был очень натуральный.

— Но ей нельзя. Зачем она это сделала?

— Совет хотела дать своему непутевому сыну.

— Твоя мать все-таки ненормальная. Ради своего ребенка на все готова.

— А ей совсем нельзя со мной общаться? У нее могут быть проблемы? – я испугался за маму.

— Надеюсь, она понимала, что делала и у нее все будет хорошо. Ладно, какие новости? Ты решился на что-нибудь?

— Я решился на все!

— Воу воу, спокойней. На что, на все?

— Хочу учиться на бойца. И чтоб зарабатывать, и чтоб продолжить дело мамы!

— Ну, хорошо – черт оглядел меня с головы до ног – давай учиться. Итак, запоминай два главных правила: первое – слушаться меня беспрекословно, что скажу, то и делаешь, вопросов не задаешь. Второе –  сам никуда не лезешь. Ни в учебе, ни по клиентам. Все делается только после согласования со мной! Понял?

— Понял.

— Тогда начнем.

Вот так просто. И мы начали. Первое, чему пытался научить меня Роберт – это видеть в человеке больные места. Поначалу ничего не получалось. Я очень старался, но эффект был нулевой. Я не понимал, что болит у  человека. Встречу на десятую Роберт не выдержал:

— Вакул, у меня к тебе есть предложение, давай ускорим процесс. Я тебе кое-что приоткрою, так сказать, насильно, зато наше учеба пойдет быстрее. Согласен?

— А это больно? – почему-то я подумал о боли.

— И больно тоже. Вообще, помучиться пару дней придется, а потом привыкнешь.

— А если попробовать естественный путь открытия?

— Тогда я не знаю, когда начнем работать. Ты медленно раскачиваешься. Можем и месяц ждать результат, можем и больше.

— Согласен, это долго. Ускоряй процесс. Я потерплю.

— Глаза закрой.

Я закрыл глаза. Сначала ничего не происходило, а потом стало давить в районе лба. Давило ощутимо, но не долго. Потом закружилась голова, причем закружилась так, что я перестал разбирать, где верх, где низ, стою я или уже лежу.

— Куда? Стоять!

Крепкие руки Роберта подхватили меня и прислонили к стене. Голова продолжала кружиться.

— Глаза открыть сможешь?

— Если честно, боюсь. У меня сейчас такой вертолет, что я вообще боюсь что-либо делать.

— Нежный ты какой. На вид – лось здоровый, а пощупаешь – мимоза мартовская.

Слова про мимозу меня задели. Я попробовал открыть глаза и сразу опять закрыл. Мир вокруг вертелся, как на карусели.

— Роб, не могу. Крутится все.

— Ну, постой так, в темноте. Скоро вертолет должен улететь.

Со стороны происходящее, наверное, выглядело забавно. Дело в том, что свои тренировки мы устраивали в одном тихом кафе, а расширять мои способности Роберт начал прямо там, где предложил, недалеко от выхода из этого кафе. И вот теперь мы стояли у дверей и ждали, когда я приду в себя. Вдруг я услышал голос Оли:

— Боня, что ты здесь делаешь? У тебя все хорошо?

От неожиданности я резко открыл глаза и покачнулся, но Роберт уверенно держал меня, так что упасть шансов не было.

— Оленька, привет. А что ты тут делаешь?

Оля смотрела на нас с тревогой и непониманием. Причина для тревоги была, картина ей открывалась та еще. Я стою у стены, слегка покачиваясь. А рядом со мной стоит незнакомый молодой человек и пытается удержать меня в вертикальном положении.

— Бонь, у тебя все в порядке? Ты бледный какой-то.

— Все хорошо, просто чуть-чуть голова закружилась. Познакомься, это мой новый приятель…

Роберт уже рассматривал Олю, причем, с огромным интересом. Казалось, еще минута, и он начнет ее обнюхивать.

— Роберт. Очень приятно.

— Оля. Может вы проводите Боню домой, у него вид нездоровый.

— Не переживайте, я не брошу его одного.

— Это хорошо. А то у меня не получится вам помочь, мне бежать надо. Я зашла только кофе купить…

Опять бежать! Да когда же это кончится?!

— Оленька, извините за нескромный вопрос, а куда же вы так спешите?

«Оленька»? Я взглянул на Роберта, интерес к Ольге в его глазах не уменьшался. Все происходящее начинало меня пугать. Я прекрасно понимал, что если черт заинтересуется моей девушкой всерьез, то у меня не останется ни одного шанса на будущее с ней.

— На работу надо, а перед этим еще в аптеку забежать, братишке памперсы купить.

У меня появилось ощущение, что после этих слов Роберт просто впился в Олю взглядом.

— Он совсем маленький?

— Нет, он болеет…

В глазах черта блеснула усмешка и все, интерес к Оле пропал. Что это было? Что этот рогатый увидел такого в моей девушке?

— Ах, как жаль. Надеюсь, что ваш братик скоро выздоровеет. Нам с Вакулой уже пора идти.

Роберт оторвал меня от стены, я пошатнулся, но удержался на ногах, дурнота начала меня отпускать. Я взглянул на Олю. На ее лице читались волнение и какая-то неприязнь. Похоже, Роб ей не особо понравился, хоть он и старался быть галантным. Я сделал пару нетвердых шагов и обнял свою девушку:

— Я позвоню тебе, как доберусь до дома. Не волнуйся, все хорошо.

— Только обязательно позвони – Оля поднялась на цыпочки, я чмокнул ее в щеку и услышал шепот – мне не нравится твой новый знакомый.

Мне он уже давно не нравился. Ладно, дойдем до дома – разберемся.

Как ни странно, но на подходе к моему подъезду я чувствовал себя практически нормально. Если не считать того, что у меня перед глазами начали мелькать какие-то темные существа. Я видел их неуверенно и всегда сбоку от себя, а когда поворачивал голову, чтоб лучше разглядеть, уже ни кого не было.

Роберт отпустил мое плечо и шел рядом, о чем-то раздумывая. Мы поднялись в квартиру, и я сразу пошел на него в атаку.

— Что такого интересного ты нашел в моей девушке? Какого черта ты ее так разглядывал?

— Какого черта? Вакула, да ты просто мастер слова – черт захихикал – не переживай, не трону я твою Оксану.

— Ее Оля зовут.

— Я в курсе. Пусть будет… Мне интереснее, что такого умудрился натворить Чуб, но лень смотреть… Роберт произнес эту несуразицу тихо, будто бы себе под нос.

– Так. Ладно. О работе. Ты как? В себя пришел? Голова не кружится больше?

— Да в порядке все! Роберт, я, конечно, понимаю, что ты черт, но если что-то случиться с Олей или если ты на нее глаз решил положить…

— Да успокойся ты! Нужна мне твоя Оля, как зубы в носу. Я ее посмотрел немного, вот и все. Не переживай, я обычными девушками не интересуюсь. Не мой профиль.

— Посмотрел? Как посмотрел? И что ты там увидел?

— Ничего интересного. Вакула, ты угомонишься? Мы будем о работе говорить?

Я понял, что Роберт больше не настроен говорить про Ольгу и послушно начал обсуждать нашу работу, свое самочувствие, появление темных существ.

— Что-то сильно я тебе канал приоткрыл. Ну ладно, тогда давай прервемся на пару дней, пока у тебя организм привыкает к новой вводной. Завтра постарайся сидеть дома и особо ничего не делать. Просто понаблюдай за собой и за окружающим миром, а вечером мне расскажешь, что изменилось.

-Хорошо. А что может измениться?

— Многое. Постепенно все узнаешь. Завтра вечером решим, что будем делать дальше.

Весь день я следил за собой. Ловить темных существ я перестал, понял, что не поймаю. Иногда мне казалось, что кто-то за моей спиной бормочет и даже хихикает. Пару раз опять начинала кружиться голова. Вечером я позвонил Роберту, обо всем доложил и получил ответ, что, в принципе, все в приделах нормы, что завтра он сам приедет и все посмотрит. Мне надоели непонятные звуки и непонятные тени, которые теперь меня сопровождали, и я решил отправиться спать, тем более, за окном уже темнело. Выбравшись из душа, я направился в свою комнату и замер на пороге. На стуле рядом с моей кроватью сидела женщина, очень красивая и с очень грустными глазами. Ее губы что-то беззвучно шептали. Я почувствовал, что у меня опять кружится голова. Господи, что-то мне, правда, слишком сильно расширили сознание, галлюцинации начались. От сильного потрясения и чтоб не съехать крышей окончательно я начал проговаривать свои мысли вслух.

— Обалдеть. Картинку вижу, а звук не идет. Только бы она в чудовище какое-нибудь не превратилась.

Женщина посмотрела на меня с изумлением.

— Ты меня сейчас видишь?

— Вижу. А вы кто? Вы реальная?

По лицу женщины покатились слезы.

-Бонечка мой. Я ужасная мать, прости меня. Ну конечно, мы же никогда не встречались, как ты можешь меня узнать.

— Мама!?

Голова кружилась, а в ней кружилась мысль, что моя мать умерла, и я не могу ее видеть. Или Роберт соврал?! Я кинулся к стулу, но женщина меня остановила.

— Не надо меня трогать, я неживая.

— К сожалению, очень даже живая. Какого лешего ты сюда приперлась?

За моей спиной возник Роберт. На его лице я опять видел гневный оскал. Так это не мама?! Что происходит?!

— О! Верный пес Роб прибежал. Нового хозяина себе нашел вместо старой хозяйки?

На стуле уже сидела пожилая женщина. Она тоже была красива, но ее красоту портило выражение лица, злое и очень высокомерное.

— У пса, в отличие от тебя, все зубы целы и сил тебя порвать хватит! Пошла вон!

— Пойду, не разоряйся так. Дай хоть с внучком поздороваться сначала…

С внучком?! Бабушка?! Я даже не смог ничего ответить. Происходящее не помещалось в моем сознании. Чисто теоретически, я понимал, что у меня где-то должны быть дедушки и бабушки, но я даже не представлял, что мне удастся с кем-то из них познакомиться. Тем более, я не предполагал, что это знакомство может произойти вот так, и что я буду ему не рад. Женщина, сидящая передо мной, абсолютно не вызывала симпатии, более того, я почему-то хотел вытолкать ее вон из квартиры и разделял гнев Роба.

— Что глаза выпучил, выродок? Спрятала тебя твоя мать, вот ты по земле и бегаешь. А я против была. Таких, как ты, надо топить, как безродных котят.

Тормоза были отпущены, гнев переполнил меня до краев.

— Ну, здравствуй, бабуля. Вот и познакомились. Надо бы мне тебя обнять…

Я просто выставил вперед руку  и почувствовал, как из нее потек огонь. Женщина взвыла и пропала, а я тихо скатился на пол и выключился.

Очнулся я от сильного тепла. Ощущение было, что купаюсь в очень теплой воде и льют ее мне на солнечное сплетение. Я открыл глаза, рядом сидел очень злой Роб.

— Очнулся? Ну и скажи мне, боец, какое второе правило обучения?

— Все с тобой согласовывать. А что я не согласовал?

— Ты зачем стукнул свою бабушку? Я даже по-другому спрошу, с чего ты решил, что уже можешь пускать в ход свою силу?

— Я ее стукнул? Прости, Роб, я не понимал, что делаю. Оно само как-то…

Внутри меня росло острое желание напиться. В лоскутья, в хлам. Голова уже не воспринимала поступающую информацию и отказывалась ее обрабатывать. Слишком быстро, слишком много. Я уже вообще ничего не понимал. Мне нужен был перерыв, а еще больше —  помощь. Я посмотрел на Роберта.

— Роб, если я сейчас не выпью, я сдохну. Такой способ лечения черт может организовать?

— Понимаю, я бы тоже уже обалдел от происходящего. И у тебя, наверное, опять вопросы появились.

-Появились.

— Ладно, лежи. Я сейчас принесу чего-нибудь вкусного.

Через пару минут он вернулся с бутылкой Курвуазье. Я попытался осторожно встать, голова больше не кружилась.

— Пошли на кухню. Там душевнее.

— Ну, пошли, тебе сейчас душевность нужна.

Я достал рюмки, Роб разлил коньяк, мы молча выпили. В этот момент я посмотрел на черта другими глазами. Еще две недели назад я недолюбливал Роберта и побаивался, а сегодня сидел с ним за столом практически, как с другом.  Да и он, похоже, начал ко мне привыкать. Вон, на выручку примчался. Что-то дальше будет.

— Что молчишь? Думаешь, с какого вопроса лучше начать?

— Типа того. Роб, что это было?

— Неверная формулировка. Кто это был. Это была твоя бабушка, Зинаида Арнольдовна.

— Я понимаю, я не самый лучший внук на свете, но за что она меня выродком-то назвала? И что значит фраза «тебя мать спрятала»? Слушай, расскажи мне лучше всю историю целиком, пока я тебя вопросами не замучил.

— Ох, ну слушай. Когда я сказал, что твоя мать была сильной ведьмой, я не преувеличивал. Она была очень сильной. Чтоб ты понимал, в свое время я в гневе сделал то, что делать права не имел. Я мог все исправить, но на это нужно было время. Так твоя мать даже моему начальству смогла отвести глаза на один день, пока я все в порядок приводил.

Я присвистнул. Уточнять у Роба, что у него за начальство такое, я не стал, побоялся. Сам примерно  представляю и достаточно. Но, черт возьми, вот это у меня мама! Есть чем гордиться!

— Это из-за того отвода глаз ты сейчас со мной возишься?

— Да. Твоя мама спасла мою шкуру, и я обещал ей за это отслужить. Тогда она только рукой махнула, сказала, что не надо. А потом, когда забеременела – взгляд черта вдруг стал грустным – вот тогда она меня нашла и напомнила, что я ей должен. Даже оформила все официально. Не для себя просила, для будущего малыша, я не мог отказать, да и не хотел.

— Ну да. А потом этот малыш вырос в Вакулу, который достает теперь беднягу Роберта.

— Ладно тебе. Не так уж ты и плох, если эту гадину так изящно по голове приложил.

— Так вот! Про гадину. За что она меня так ненавидит?

— Понимаешь, последние лет сто магические родовые ветки стали вырождаться. Причин тому много, сейчас не об этом. Нашлись маги, которые решили, что с этим надо бороться и занялись селекцией. Извини за прямоту, они стали скрещивать лучших магов между собой.

— Как? А маги что? Они же не кролики и не хомячки. Наверное, и магам хочется семью иметь, вторую половину, там.

— Хочется – перехочется. Эти маги не боялись ради идеи пожертвовать своим личным счастьем. Твоя мама родилась от такого специального союза, поэтому и была такой сильной. А твоя бабушка была, да и остается, фанаткой идеи о культивировании магических способностей путем… хм… брачного объединения сильных магических веток. А вот теперь представь, какой была реакция Зинаиды Арнольдовны на любовь родной дочери к обычному человеку.

— Да уж… Подожди, значит, она меня убить хотела?

— Хотела. Твоя мать почти всю беременность от нее пряталась. А когда ты родился, отвела от тебя глаза магам лет на 20, на большее сил не хватило. Я поэтому и не появлялся так долго. Ты для всякой магии был невидим.

— Слушай, а может она и моего отца? Того?

— Скорее всего, но доказательств то нет. С твоей мамой я об этом не говорил и сам это дело не смотрел. Не просили.

Я почувствовал, как мои щеки запылали от стыда. Мама… мамочка прости меня, дурака. Ты не просто меня любишь, ты ради меня жизнью рисковала, против своей матери пошла. Как же я мог так плохо думать про тебя? Ох, как бы я хотел извиниться перед тобой за свои идиотские мысли.

— Роб, а почему мама может ко мне приходить только на чуть-чуть?

— Да как тебе объяснить. Когда ведьма работает пропив магии, она же и против себя работает. Получается такой замкнутый круг. Теперь ее рядом с тобой может просто сжечь. Раз работа ее, на ней эта магия и будет дольше всего держаться. Подожди еще лет пять и все выветрится.

— Жуть… — я выпил. Уже четвертую рюмку. Мне было очень грустно. Вот какая у меня семья: несчастная мама, простой материалистичный отец и сумасшедшая бабка, которая ради идеи не пожалела ни свою дочь, ни ее любимого. А до внука просто дотянуться не смогла.  Ну, ничего, у меня будет совсем другая семья. Я буду любить свою жену, Оленьку, и никому не позволю обижать своих детей. Я буду хорошим мужем и отцом. И зятем хорошим, и шурином, или как это называется. Роберт выпил свою рюмку и посмотрел на меня с сочувствием.

-Не горюй, Вакула! Сделаю я из тебя бойца экстра-класса. Глядишь, в следующий визит своей бабушки сможешь дать ей по голове еще сильнее, чтоб не сомневалась, что у нее крутой внук!

— Кстати, еще о бабушке, а зачем она приходила то? Так еще и в маму обратилась…

— Ну, не совсем в маму. Она, мерзавка, воспользовалась тем, что вы никогда не виделись. Я-то сразу подлог заметил. Ох, думаю, решила старая сволочь добить тебя под шумок. Подозреваю, что некоторые маги рассказали твоей бабушке про мое частое общение с каким-то человеком, тут она тебя и нашла. Да она прекрасно знала, что не успеет ничего, что я раньше приду, а все равно притащилась. Может на авось надеялась. А может просто тебя напугать хотела. Кто поймет мысли ведьмы? – Роберт улыбнулся.

— То есть, она может еще раз прийти?

— Не думаю. Теперь только официальный бой. Ты ее видел, я ее видел. Убить тебя по-тихому у нее уже не получиться.

— Официальный бой?! Это как?

— Не волнуйся, даже если она на такое решится, то не скоро. Не раньше, чем ты станешь хоть что-то уметь. Такие вещи регламентированы. Она дрянь, но не дура, против закона не пойдет.

В голове зашевелилось какое-то воспоминание. Я уже слышал про закон.

— Роб, в ту нашу встречу мама предупредила меня, что мне нельзя жизни отнимать, а то я стану вне закона. Это она про что?

— Точно! Ты же полукровка! Вот и выучил бойца… Что же делать? — Роберт ударил себя по лбу —  Черт!

— Черт, а черт, объясни мне, пожалуйста, что это значит.

На лице Роберта отразилась напряженная работа мысли. Потом он налил нам еще по рюмке и выпил свою:

— Пей, у меня для тебя есть плохие новости.

Я выпил свою рюмку и выжидательно посмотрел на Роба.

— Брат твоей Оли проклятый. Точнее, прокляты все потомки мужского пола по линии ее отца. ДЦП в принципе не лечится, это, я думаю, ты и без меня знал. Но этому мальчику и облегчения не видать. Ему жить осталось, от силы, год. Я когда твою Олю смотрел, цифру семь там видел. Скорее всего, это значит, что мальчики будут доживать только до 7 лет и умирать. Извини, что раньше не сказал. Не хотел твой запал боевой гасить.

— Но как?.. За что???

— Не знаю, глубоко не смотрел. Видел только, что по мужской линии от отца выжжено все и цифра семь. Кстати, если твоя Оля родит сына, он тоже дольше 7 лет не проживет.

— Что делать то???

-Вот. Тут самое веселое начинается. Этого мужика, скорее всего, проклинала непрофессионалка. Она повесила ему обратимое проклятие. То есть, если он что-то там сам сделает, то и проклятье само рассосется. А такое даже и не исправить.

Я взял бутылку коньяку и сделал глоток прямо из горлышка, а Роберт все продолжал:

— Отец твоей Оли, видно, реальный козел. Это надо уметь так женщину обидеть, чтоб она всех твоих потомков мальчиков прокляла и это сработало. Это сколько же злости и слез надо.

— И что теперь делать? – других вопросов у меня не осталось, мой мир рушился с грохотом и его обломки тихо погребали меня под собой.

— Ни-че-го. Все. Рядовой Вакула свободен, дембель тебе вышел досрочно. Раз брата твоей Ольги не спасти, то и учиться тебе не надо. Гуляй, боец!

— Ну, уж нет! – я сделал еще один глоток из бутылки – Вот теперь я буду учиться. Буду! Чтоб эту мерзкую Зинаиду Арнольдовну пришибить, чтоб этого урода морального на куски порвать!

— Вакула, стоп! Ты не понимаешь? Твоя бабка этого и добивается. Если ты отнимешь жизнь хоть у кого, все, ты вне закона, тебя уже любой маг сможет убить без суда и следствия. И ни я, ни твоя мама тебя защитить уже не сможем.

— Да почему так?!

— Ты – полукровка. В мире магии на все имеет право только магия. А те, в ком магии мало, могут не все. В том числе, не могут убивать.

— Суки!!! – я ударил по столу кулаком – Мрази!!! Ненавижу!!!  — и тут я заревел. Так ревут в деревнях бабы, оплакивая близких. А я оплакивал свои мечты. Мое собственное бессилие жгло меня напалмом. За пару часов я лишился двух семей, которые даже толком приобрести не успел. А это было все, чего я хотел от жизни. Семья! На то, что появятся какие-то мои родственники, я особо не рассчитывал, но всегда мечтал об этом. И вот единственная известная мне живая родственница, моя бабушка, оказалось редкостной сволочью, которая лишила меня отца и матери, а меня ненавидит настолько, что готова убить. Я мечтал жениться на Оле, нарожать детишек. А теперь я даже не понимал, как дальше с ней общаться. Я не смогу ей сказать, что ее братик скоро умрет, что ей самой лучше не рожать сыновей, чтоб не похоронить их маленькими. Но и молчать у меня не получиться. Моя заветная мечта рассыпались в прах, и я был бессилен хоть что-то в этом изменить. Бессилен! Раньше я считал себя крепким, сообразительным и даже хитрым парнем, а теперь я чувствовал себя мелким слепым щенком, который мог только визжать, но его зубы никого не пугали.

-Бонь, успокойся – Роберт обнял меня за плечо – хорошо. Во что бы мне это не обошлось, сделаю я из тебя бойца. И с Олей твоей попробуем разобраться. Не вой ты так, даже мне тошно становиться. Я обещал твоей маме, что буду тебя поддерживать, чтобы не случилось, значит, буду, даже если ты станешь вне закона.

— Роб, ты сможешь? Мне очень надо! Понимаешь?… Я должен доказать!… Я должен защитить своих женщин!

Коньяк кончился, Роберт принес еще. В итоге я напился и уснул прямо на кухне за столом. Мне снились кошмары, вокруг меня падали и умирали люди, а я ничего не мог с этим поделать.

Проснулся я днем, на кухне, тело безбожно болело. Я с трудом разогнулся и поплелся в душ. Когда я вернулся на кухню, меня посетило мощное дежа вю – за столом сидел Роберт и пил кофе. На этот раз футболка на нем была гладко черной.

— Восстал, как феникс из пепла. Как себя чувствуешь?

— Неплохо. Только позавтракать надо.

— Значит, завтракаем и начинаем учиться. Готовься, боец, теперь твоя жизнь изменится.

Мы сидели в уже знакомом кафе. Посетителей в будни днем практически не было, на весь зал кроме нас только пара женщин в возрасте. Роберт присмотрелся к посетительницам.

— Ну чтож, начинай. Дамы немолодые, у них полно болячек, ищи.

Я вгляделся в женщин, как учил меня Роб. И вдруг у меня получилось! Я увидел перед собой два организма, в которых не все было гладко и здОрово. У одной из женщин нехорошо пульсировала поджелудочная железа. А у второй сердце выбивалось из сил при работе, сокращалось неровно. От неожиданности и радости я даже вскрикнул. Дамы оглянулись на нас с осуждением.

— Получилось? – Роберт понимающе улыбался.

— Да, я вижу!

— Сработало приоткрытие. Не без проблем, конечно, но оно того стоило. Теперь наша учеба веселее пойдет.

— А что дальше делать?

— Так смотря, чего хочешь достичь. Только не надо со всей силы бить, как бабушку. Для начала советую даму с поджелудочной. При работе с сердечниками надо очень хорошо рассчитывать удар, а то можно убить по неосторожности.

— Понял. Как бить?

— Скопи в ладошке тепло, как тогда.

— Тогда оно само как-то получилось. Попробую.

Я сложил пальцы в щепоть и почувствовал, как огонь сам стал концентрироваться в центре ладони.

-Хватит для удара. А теперь представь, что ты это тепло отправляешь в больной орган.

Я осторожно взмахнул рукой  и, практически увидел, как светящийся шарик вошел в поджелудочную женщины, и она сразу схватилась за живот. Ее лицо побелело, на нем отразилась боль. Ее подруга засуетилась вокруг. Роберт тоже встал и подошел к дамам.

— Вам плохо? – спросил он у пораженной женщины.

— Живот вдруг заболел и тошнит.

— Похоже на приступ панкреатита. У вас поджелудочная здорова?

Женщина побелела еще больше.

— Не очень…

— Я вызову скорую. Не волнуйтесь, вам помогут.

Я внимательно следил за происходящим и испытывал при этом смешанные чувства. С одной стороны, я был рад, что у меня наконец-то все получилось и так просто, будто само собой. Но с другой стороны, я переживал за ни в чем не повинную женщину и чувствовал себя мерзким негодяем, который калечит людей ради развлечения. Скорая подъехала быстро, женщину забрали в больницу, подруга уехала с ней.

Роб подошел ко мне:

— Ну что? Совесть грызет?

— Есть немного.

— Ладно, в следующий раз будем тренироваться на негодяях, а то ты от меня сбежишь раньше времени. А сейчас пошли к тебе, будем учиться разные шарики крутить.

Результатом наших следующих тренировок стала обугленная с одного края скатерть и темное пятно над столом, но мне было не жаль вещей. Все лучше, чем людей мучить. Роберт меня хвалил, от этого было приятно вдвойне.

— Гены пальцем не раздавишь. Стало заметно, чей ты сын. Стоило чуть-чуть подтолкнуть, и тебе стало все легко даваться, будто ты занимался этим всю жизнь.

Я только пожимал плечами. Я и сам не понимал, откуда во мне это бралось. Просто знал, как и что делать, как будто, на самом деле, когда – то всем этим уже занимался. Через пару дней обучения на моей кухне, мы опять вышли в город, как сказал Роберт, ловить организмы. Мы бродили по моему району минут сорок, прежде чем нашли объект. Посреди одного двора стояла группа гастарбайтеров, а перед ними расхаживала огромных размеров тетка с малиновыми губами и распекала их. Все бы ничего, но тетка делала это очень грубо, переходя на личности. В конце концов, в чем бы ни были виноваты эти ребята, их не обязательно было называть «деревянными чурками» и «тупыми дебилами». Роберт посмотрел на меня:

— Как тебе организм? Подходит?

— Вполне.

— Ну чтож, начинай.

Я вгляделся, у тетки ярче всего пульсировала сосудистая сетка. Особенно выделялась голова. А куда тут бить? Я посмотрел на Роберта.

— Сосуды. Это мы не делали, значит, будем сейчас осваивать. Если хочешь убить – разрываешь сетку, если хочешь больно сделать —  стягиваешь.

— Стягиваю как?

— Просто, собирай средний шарик и представляй, как ладонью с эти шариком стягиваешь сетку. Как с первой женщиной делал, здесь та же техника.

Я попробовал и увидел, как пульсирующая сетка стала реально сжиматься. Тетка схватилась за голову, но это не помогло, она продолжала орать, только теперь выбирала ругательства еще гаже. Я сжал сильнее. Лицо тетки стало почти одного цвета с ее помадой, она, наконец, замолчала и ее взгляд помутнел.

-Эй, умелец, ты что творишь! Отпускай!

Роберт ударил меня по ладони. Я отвлекся и отпустил сетку. Взгляд тетки снова стал осмысленным, она еще раз взглянула на гастарбайтеров, махнула рукой и пошла куда-то нетвердой походкой.

— Вакула, если это еще раз повториться, я тебя стукну — в голосе черта звучала ярость.

— Роб, извини. Я просто хотел, чтоб она заткнулась, наконец, и забыл спросить, как сильно сетку стягивать.

— Забыл? Вот я тебе память и улучшу. Один раз, но на всю жизнь хватит. Ты же ее чуть не убил!

Я только и смог, что громко выдохнуть. Господи, я чуть не стал убийцей. Может эта тетка не самый лучший представитель рода человеческого, но лишать ее жизни я точно права не имел. Так я еще и увлекся, Роберта не спросил, как правильно прием применять. А черт явно в гневе, и в следующий раз, точно, меня стукнет, глазом не моргнет.

— Извини, пожалуйста. Мне непросто привыкать к моим новым возможностям. Но я очень постараюсь держать себя в руках и обо всем тебя спрашивать.

-Ладно. Когда еще раз будем пробовать? Сегодня? Завтра?

— Давай сегодня.

Мне очень хотелось реабилитироваться, и мы пошли искать новую жертву. Нашли мы ее буквально через пять минут. На наших глазах подросток отнял у малышей лет шести мобильные телефоны. Мальчишки кричали и пытались вернуть свою собственность, но парень только плюнул в их сторону и спокойно пошел дальше. Все увиденное меня взбесило, но тут я сам себе сказал «Стоп!». Все-таки передо мной стоял практически ребенок, и я не был уверен, могу ли я трогать такого маленького человека. Роберт посмотрел на меня с удивлением:

— И чего ты ждешь?

— Я могу стукнуть ребенка?

— Да он уже и не ребенок, гормон уже заиграл, бей.

Я начал смотреть подростка. Организм светился ровным светом, ни одной пульсации. О как, он еще не успел нажить болезней. И куда его бить?

— Роб, а он здоровый. Совсем.

— Знаю. Это самое простое задание, бей, куда хочешь. Только не сильно. Не надо хлопцу сразу хронь вешать. Давай обойдемся острым приступом чего-нибудь.

Я собрал в ладони небольшой шарик и еще раз взглянул на парня. А тот отошел от ограбленных плачущих малышей и уселся на ближайшую лавочку. Лицо подростка выражало скуку. Судя по всему, ему было не впервой обижать маленьких. Ну ладно, сейчас я из тебя эту привычку выбью.

Я прицелился и кинул шарик в … ну, ниже пояса короче. Парень вскрикнул и загнулся прям на лавочке. Роберт откровенно смеялся:

— Вот ты зверь, Вакула. Да у него сейчас ощущение, будто кипятка туда плеснули.

Я пошел к стонущему подростку:

— Ну что, больно?

— Очень – сквозь слезы ответит тот.

— Вот еще раз маленьких обижать задумаешь, вообще… отвалится.

Парень даже стонать перестал и смотрел на меня во все глаза, как на волшебника. Сзади подошел Роб:

— Что смотришь? Жжет яйки-то? Иди телефоны детям отдай и вали отсюда, пока еще где-нибудь не припекло.

Подросток, продолжая сгибаться, подошел к мальчикам и отдал им телефоны. В этот момент я заметил, как Роберт сделал легкий жест, будто что-то смахивал. Лицо парня выразило облегчение, он выпрямился, еще раз посмотрел на нас абсолютно круглыми глазами и очень быстро пошел прочь.

— Аха! Я все видел! Ты его вылечил.

— Не его вылечил, а твою работу убрал. Это разные вещи.

—  А меня научишь убирать?

— Ты делать сначала толком научись, убирать он уже хочет. Вишь, получилось один раз стукнуть без косяков, сразу грудь колесом выгнул. Мы в самом начале нашей учебы. Соберись, Вакула.

Я собрался, и начался активный учебный процесс. Тренировки проходили каждый день. Иногда мы искали нехороших людей, и я отрабатывал на них удары. Иногда мы собирались на моей кухне, и меня учили особым премудростям формирования шариков. А иногда мы сидели в каком-нибудь кафе или просто на лавочке, Роберт показывал мне на человека, и я должен был посмотреть его организм, рассказать, какие органы у него больные и куда бы я его ударил, если бы надо было причинить ему боль, а куда  —  если бы надо было его убить. А когда черта рядом не было, я читал медицинские атласы. Теперь моя квартира была завалена книгами про всевозможные болезни, а посреди кухни стояла анатомическая модель человеческого тела. Роб был мной доволен, у меня все неплохо получалось. Я втянулся в эту жизнь и стал нарабатывать собственный опыт. Мне понравилось  учиться на бойца, я перестал чувствовать себя таким беспомощным, как раньше. Жизнь налаживалась.

Единственное, что меня беспокоило, это наши отношения с Олей. Мы стали видеться еще реже, теперь я тоже часто бывал занят и не мог с ней встретиться. Олю очень беспокоил Роберт, она так и не смогла к нему привыкнуть и каждый раз вздыхала, когда я о нем упоминал. А еще, я так и не смог ей сказать о ее семейном проклятии. Так между нами появилась первая недосказанность, как первая тонкая трещинка на стекле. Все вроде бы было в порядке, но у меня уже не получалось так же бодро поддерживать Олины в разговоры о ее братике, и она это чувствовала. Мы стали отдаляться друг от друга. Я утешал себя мыслями, что скоро начну хорошо зарабатывать, по-настоящему помогать Ольге, и это вернет в наши отношения прежнее тепло.

Два месяца учебы пролетели, как один день и вот однажды Роберт пришел ко мне с первым заказом.

— Ну что, боец, готов поработать за реальные деньги?

Я сначала даже испугался.

— Уже? Если ты считаешь, что готов…

— Там ничего сложного. Садись, будем разбирать.

Он открыл ноут и начал знакомить меня с объектом. Его звали Георгий Анатольевич, и он очень мешал своему конкуренту по бизнесу. Георгий Анатольевич был малоприятным человеком. Откровенно  мучил своих подчиненных самодурством, выгнал из дома сына за то, что тот отказался впрягаться в семейный бизнес, а месяц назад, будучи пьяным, сел за руль и сбил на пешеходном переходе молодого парня. Уголовное дело по этому поводу совершенно явно замяли, Георгия Анатольевича даже прав не лишили. Короче, моя совесть выдала мне полный карт-бланш на то, чтоб этого бизнесмена стукнуть. Так мне за это еще и денег заплатят. Класс!

— Как сильно надо бить?

— Сильно, не до смерти. Заказчик попросил вывести его из строя на пару недель, пока вопрос по одному сладкому тендеру не решится.

— Хорошо. Что делаем?

— Завтра работаем в одном крутом ресторане, где у объекта назначена встреча. Так что, тебя надо приодеть. Поехали покупать тебе униформу.

На следующий день мы сидели в этом самом ресторане и пили кофе. Я был в свежей униформе – дорогих джинсах и рубашке, Роберт был в чем-то похожем. От остальных посетителей мы не сильно отличались. В назначенное время появился объект. Он сел за столик рядом с нами, и я сразу начал его смотреть. Сердце сильно пульсирует, печенка только начинает мигать, желудок тоже уже в напряженной пульсации, но еще не настолько, чтоб этого пугаться. Я подумал и выбрал для удара желудок. Посмотрел на Роба:

— Учитель, с вами советоваться?

— Давай уж. Первое дело, лучше согласовать, прежде чем бить.

— Выбираю желудок.

— Я бы тоже желудок выбрал. Только бей посильней, нам в итоге нужна долгая госпитализация.

Я сложил ладонь, начал катать шарик, а потом легким движением отправил его в Георгия Анатольевича. Эффект был потрясающий. Мужчина застонал, схватился за живот и согнулся пополам, чуть не упав со стула. Сидящий рядом телохранитель подпрыгнул со своего стула и забегал рядом с шефом, не понимая, что делать. Мы с Робертом встали и пошли к выходу. Проходя мимо телохранителя, Роберт участливо посоветовал:

— Звоните в скорую.

Телохранитель выхватил телефон и стал набирать номер, в этот момент мы вышли из ресторана. Прошли мы буквально до следующего кофе, сидели за столик на открытой веранде и опять заказали кофе.

-Ждем?

— Свою работу обязательно надо проверять.

Через 10 минут к ресторану подъехала скорая, и объект вынесли на носилках, следом шел перепуганный охранник. Даже я заметил, что Георгий Анатольевич был очень бледен. Я посмотрел на Роберта.

— Можем уходить. Все получилось. В ближайшие недели три ему будет не до бизнеса.

Мы пошли ко мне домой. Роберт посмотрел на меня внимательно:

— Ну что, боец, как тебе работка? – и подмигнул.

— Непыльная. Понравилось.

— Ну, ты сильно-то не зазнавайся.  Это только первый легкий раз был.

Черт подошел ко мне, хлопнул меня по плечу.

— Думаю, мама сейчас тобой гордиться. Получился из тебя толк.

Я почувствовал, как комок подступил к горлу. Последнее время мысли о матери посещали меня редко, не до этого было. Но сейчас я испытывал абсолютный восторг от того, что справился с работой, что теперь моя мама сможет с гордостью говорить: « А вот мой сын…». Говорить? Только кому говорить? Идиот ты, Вакула. И тут в памяти очень четко возникло злое высокомерное лицо, и слова « Что глаза выпучил, выродок?». Интересно, а как бабушка отнесется к моим успехам. Роб будто прочитал мои мысли.

— Вакула, я должен тебя предупредить. Ты справился с первым заданием, значит теперь ты боец для всей магической братии. А значит, в любой момент может появиться твоя бабушка. Пока у тебя еще мало боевого опыта, и, я думаю, что она захочет этим воспользоваться. Теперь она может вызвать тебя на официальный бой, хоть ей и придется искать для этого повод. Или она может затеять какую-нибудь мерзкую каверзу, чтоб подставить тебя и лишить защиты закона. Так что, держи ухо востро и при любой подозрительной ситуации зови меня. В первый раз тебе удалось стукнуть Зинаиду Арнольдовну только потому, что она от тебя такого не ожидала. Второго шанса она тебе не даст, не экспериментируй.

— Не обрадуется бабуля моим успехам?

— Нет. В ее представлении бойцом может быть только чистокровный маг.

А на следующий день Роб принес мне мой первый гонорар. Не буду хвастаться суммой, скажу только, что это была моя нынешняя зарплата примерно за полгода. Заказчик все подтвердил, объект угодил в больницу с прободной язвой и еще кучей сопутствующих диагнозов. Первый заказ был выполнен.

Я был на седьмом небе от счастья, когда открыл конверт и увидел, сколько там денег. Я даже мечтать о таком не мог. Первая мысль была об Оле. Бежать к ней, отдать ей все. Я оторвался от пересчета пухлой пачки и посмотрел на Роба. В его взгляде почему-то читалась легкая грусть, но я был слишком занят своими радужными мыслями, что всерьез обратить на это внимание.

— Я же тебе не нужен сегодня?

— Нет. А ты куда-то собираешься?

— К Оле. Давай завтра встретимся, хорошо? Мне же надо тренировки продолжать. А сейчас, можно я возьму отпуск на день? Я же справился, значит, могу отдохнуть чуть-чуть. Правда?

Но ответом мне был хлопок входной двери, Роберт ушел. А я привел себя окончательно в порядок и побежал к Ольге. По дороге я заскочил в цветочный магазин и купил ей огромный букет белых роз, ее любимых. Я мчался к любимой девушке, как на крыльях. Фантазия уже рисовала картины, как Оля обрадуется деньгам и букету. Вот знакомая дверь, я нажал на кнопку звонка. Открыла Оля, ее лицо было красным от слез, руки дрожали.

— Боня?… Откуда? Ты уже знаешь?

Внутренний голос кричал мне, что произошла катастрофа. Раньше Ольга могла позволить себе несколько слезинок в самые сложные времена, но не более. Такой я ее никогда не видел.

— Что случилось, родная моя? Не плачь, теперь все будет хорошо. Я денег принес, много — много. И вот, розы для тебя.

Я протянул букет, Оля взглянула на него и зарыдала. Я обнял ее и завел в прихожую. Закрыв дверь, я побежал на кухню за водой. В квартире было удивительно тихо, но удивляться было некогда, у моей девушки была истерика. Когда Ольга напилась воды и немного пришла в себя, я получил объяснение ее слезам.

— Малыш сегодня ночью умер… Тихо так, заснул и все. Я в три подошла посмотреть, не надо ли чего, а он уже холодный. Мама все утро плакала, а как за малышом машина приехала, у нее истерика началась. Хохочет и приговаривает «Все получилось, как она сказала… все получилось, как она сказала». Я скорую вызвала, маму увезли… Господи, что же теперь делать? Как жить?…

— Олюшка, не убивайся так, прошу тебя. Малышу сейчас уже хорошо. Ничего не болит, ничего не мучит. Твоя мама придет в себя со временем. Все наладится. Деньги на похороны есть, и не только на похороны… Я все организую. Не плачь, пожалуйста.

Ольга отстранилась и посмотрела мне в глаза. Железная леди взяла верх над мягкой девушкой.

— А ты же последнее время уже не верил, что брату лучше станет. Я же видела, что ты эту тему стороной обходил. Ты что-то знал? – я пытался отвести взгляд, но куда там, Ольга была беспощадна.

– Вакула, ответь мне, почему ты перестал верить в улучшение здоровья у малыша? Ты что-то узнал?

— Не спрашивай меня, пожалуйста. Я не представляю, как тебе такое говорить…

— Это твой новый друг, Роберт? Кто он? Он мне с самого начала не понравился. У него взгляд, как у маньяка, который жертву ищет. Кто он? Он что-то знал про малыша?

Я сдался. Меня приперли к стенке, и мне пришлось говорить хоть часть правды.

— Оль, Роберт – доктор, специалист нетрадиционной медицины. Я не знаю, как он это делает, но он сказал мне после вашего знакомства, что у тебя больной братик и что его скоро не станет.

Ольга продолжала сверлить меня взглядом. Слезы высохли, ей хотелось узнать все, и я начинал подозревать, что ей это удастся.

— Бонь, не говори глупости. Врачи, какие бы они не были, лечат, а не будущее предсказывают. Кто такой Роберт? Экстрасенс?

— Ну да. Я в этом не разбираюсь. Просто он мне сказал тогда про малыша, а я тебе побоялся передавать. Вдруг он ошибся бы.

Я старался делать самое правдивое лицо, но Оля слишком хорошо меня знала.

— Вакула! Перестань мне врать! Я вижу, нос трешь – значит врешь! Как ты можешь?! Ты же знаешь, как все это для меня важно. Кто такой этот Роберт? Что ему надо от тебя? Что он знает про меня и малыша?!

И я не выдержал:

— Хорошо, я тебе все скажу, раз ты настаиваешь. Роберт – он черт, самый настоящий. И он знает все и про тебя и про меня, даже больше, чем мы о себе знаем. Оль, он сказал, что твоего отца прокляла какая-то женщина. Как-то очень сильно он ее обидел, и она пожелала, чтоб все мальчики в роду твоего отца умирали маленькими, не доживая до семи лет. А малышу уже было шесть.

Глаза Оли расширились до невозможности, пальчики сжались в маленькие кулачки.

— Так это из-за этого козла малыш таким родился? А он сам просто сбежал!…  Вот о чем мать причитала, она все знала … а мне не сказала ни слова за все эти годы.

Еще минуту я надеялся, что Оля не поймет суть проклятия, не почувствует, что оно и ее касается тоже, но радовался я рано. Маленькие кулачки разжались, в глазах Оли засветился ужас.

— Так это значит, что если я рожу мальчика, он тоже!…

И она упала в обморок. Господи, кто меня за язык тянул?! Я отнес Ольгу на диван и привел в чувство. Но это было совсем не то чувство, которое хотелось видеть. Слезы текли из ее глаз потоком, она не замечала ничего вокруг себя, а только что-то беззвучно шептала и раскачивалась.

— Олюшка, поговори со мной. Ну, пожалуйста. Я здесь, я рядом. Я не оставлю тебя. Мы все поправим, я тебе обещаю. Все образуется.

Но Оля на меня не реагировала. И тогда я решился просить о помощи.

— Роб!!! Ты мне очень нужен! Пожалуйста! Я понимаю, что это не твой профиль…

Роберт уже стоял передо мной, злой и раздраженный.

— Вакула, у тебя вообще мозги есть? Ты другого времени правдой делиться не нашел? У девочки и так период тяжелый, ты ее добить решил?

— Помоги! Пожалуйста! Если с ней что-то случиться, я себе вены вскрою!

— Да успокойся ты. Я и так вижу, что тебе хреново совсем. Сейчас починим твою подругу.

Роберт взял лицо Оли в свои руки и посмотрел ей в глаза. Через несколько секунд она вздрогнула всем телом, ее взгляд стал осмысленным и она вскрикнула.

— Пусти меня!

— Пожалуйста. Это я по просьбе вашего бой-френда сделал.

Оля смотрела на Роберта с нескрываемым ужасом.

— Вы – черт?

Роберт повернулся ко мне, его правая бровь замерла в максимально высокой точке.

— А ты трепач —  он опять повернулся к Ольге – думайте, как вам будет удобней.
— Это правда, про проклятье?

— Правда.

— А вы знаете, кто проклял моего отца?

— Зачем вам это?

— Я хочу знать! – в голосе Ольги послышались истерические нотки, я умоляюще взглянул на Роберта.

— Хорошо. Посмотрите мне в глаза, пожалуйста.

Оля сосредоточенно посмотрела на Роба.

— Ее звали Алла, если вам это что-то говорит. Она любила вашего отца, а ему было все равно, он просто использовал эту женщину. Когда Алла забеременела, ваш отец ее бросил. Беременность протекала тяжело, из-за этого мальчик родился больной.

При этих словах Ольга вспыхнула.

— Нет, там был сложный порок сердца. Мальчику нужна была операция. Алла искала на нее деньги, в том числе, просила их у вашего отца, но он ни копейки не дал. Ваша мать подслушала их разговор. Она собрала все деньги, которые нашла у вас дома и хотела отдать их Алле для ее мальчика, но не успела. Когда она пришла, малыш уже умер, а проклятье уже было произнесено. Алла пожелала вашему отцу, чтоб в его роду сыновья умирали такими же маленькими, как ее сын. И только если бы ваш отец все-таки дал деньги на лечение, она простила бы его и его род. Ваша мама пришла как раз к маленькому гробу. Тогда-то Алла и рассказала ей про проклятье, и пообещала, что она так же будет держать холодные ручки своего сына, как Алла сейчас держит холодные ручки своего.

Ольга сидела, опустив плечи.

— Я ее понимаю. Я бы тоже прокляла… Я и сейчас хочу его проклясть, только уже не знаю, чем.

— Не переживайте, его уже достаточно прокляли и без вас. Ни счастья, ни покоя, ни здоровья у него в этой жизни не будет.

Я обнял Олю за плечи и прижал к себе.

— Пойдем ко мне, не стоит тебе одной тут оставаться. Я делами займусь, а ты отдыхать будешь.

Ольга безвольно качнула головой. Роберт помог мне поставить ее на ноги.

— Я тебе пока не нужен?

-Нет. Извини, что дернул. Спасибо тебе огромное.

— Ты позвал – я пришел. Все в порядке.

Оля подняла глаза на Роба.

— Спасибо вам. Мне очень важно было все это знать.

На лице черта отразилось почти сочувствие. Он даже не скрывал, что ему жалко бедную девочку, которая пострадала ни за что.

— Я с тобой скоро человеком стану.

— Хорошо, подарю тебе футболку с красной надписью «Я посланник ада», чтоб не забывал свою родословную.

Первый раз мы пожали друг другу руки и Роберт ушел. А я повел Олю к себе домой.

Дальнейшие три дня я был занят подготовкой к похоронам малыша. Оля жила у меня. Она навела порядок в квартире, меня каждый день ждал вкусный и горячий ужин. Но сама Оля осунулась и, судя по красным глазам, много плакала, пока меня не было дома. Мне бы радоваться, мы  наконец-то жили вместе, моя девушка была со мной, как я мечтал, но радости не было. Оля боялась ко мне подходить, пресекала все попытки обнять или поцеловать ее. Спали мы порознь: я на кухне, она — в комнате. А еще иногда Оля стала смотреть на меня так, будто прощалась. Мне было страшно, но я гнал от себя мысль о расставании, надеясь, что после похорон постепенно все само наладиться и моя любимая станет прежней.

На похоронах Оля с мамой не разговаривали и даже не смотрели друг на друга. Между ними состоялся серьезный разговор, который подтвердил рассказ Роберта, и Ольга не смогла простить матери ее молчание о причине болезни брата. После похорон Оля попросилась пожить у меня еще некоторое время, ей очень не хотелось возвращаться к себе домой.

-Не могу ее видеть и не хочу. Деньги буду приносить, а жить с ней у меня сил нет.

Я, конечно же, согласился. Так Оля переехала ко мне окончательно, но мы с Робом больше не могли заниматься на моей кухне. Заниматься… Сразу после похорон я всерьез задумался, а хочу я продолжать свои занятия и хочу ли я быть бойцом. До меня запоздало дошло то, о чем говорил мне черт. Как только Оля перестала нуждаться в деньгах, мой боевой задор сильно поубавился. Конечно, я по-прежнему хотел, чтобы мама мной гордилась, но какие-то результаты в семейном деле уже были достигнуты, может и хватит. Малыша лечить больше было не надо, а для нас с Олей я мог бы заработать денег каким-нибудь земным способом.

Через три дня после похорон я позвонил Робу. И опять вместо «алле» меня встретила фраза:

— Давай-ка встретимся, чувствую, опять у нас будет серьезный разговор.

— У меня теперь Оля живет…

— Я уже в курсе. Приходи ко мне. В соседнем подъезде квартира, как у тебя.

О как. Он уже подсуетился и добыл квартиру рядом. Хорошо быть чертом. Я оделся, попрощался с Олей и пошел к Роберту.

Квартира радовала хорошей обстановкой, хотя никаких излишеств я не заметил. Все просто, по-холостяцки, но добротно и дорого. Мы традиционно пошли на кухню. Роб заварил в турке кофе.

— Попробуй, какой должен быть вкус у этого напитка.

— Ой-ой-ой. Теперь я тоже могу себе позволить достойный кофе. Роб, я посоветоваться хотел. Понимаешь, мне теперь не надо так много денег, как раньше. И вроде учиться уже не так хочется, но это продолжение дела мамы, совсем забрасывать его тоже не годится. Вот я и думаю, в какой форме продолжать быть бойцом, если вообще продолжать. Что скажешь по этому поводу?

—  Ну, чтож, это хорошо, что ты посоветоваться решил. Понимаешь, Вакула, сейчас дело уже не в деньгах и не в продолжении. Все серьезней. Тебя уже заметили. И это значит, что ты должен продолжать работать над своим даром, просто чтоб у тебя и твоих близких все было хорошо.

— Заметили маги?

— Это полбеды. Заметили люди, которым нужны магические услуги.

— И что с того?

— Если бы ты мог и хотел убивать, вообще проблем не было бы. Но становиться убийцей ты не хочешь и не можешь, а значит, слишком настойчивый заказчик может стать проблемой.

— У нас же ты заказчиками занимаешься. Я тут причем?

— На тебя могут выйти самостоятельно. И если ты откажешься работать, давить могут не только на тебя, но и на твоих близких. А они не в моей епархии. Да и вообще, почему я должен защищать людей, у которых и так есть сильный защитник.

— Хорош аттракцион. Вход рубль, выход сотня.

— А ты как думал? В магии все так. Но даже и это не главное.

— Чертова бабушка?

— Ты мою бабулю не обижай! Она приличная в горгулья, в отличие от твоей. Но мысль мою ты понял верно.

— Извини. То есть, я теперь навсегда в этом?

— Хочешь из этого уйти – становись очень сильным и умелым. Так что, выбор у тебя небогатый. Или ты все бросаешь и ставишь под угрозу себя и близких тебе людей, или мы продолжаем учиться.

— Ох, я все понял. Мое желание тут особой роли не играет, сам в эту историю влез, значит, буду продолжать ее, пока сил хватит. Может тогда по коньячку?

— Вакула, да ты алкаш. Нету пока повода для коньячка. Давай позанимаемся. У меня заказ интересный намечается, тебя надо до него подтянуть.

Как не трудно догадаться, мы продолжили занятия. Более того, мы продолжили работу. Роберт обеспечивал нас заказами регулярно. И я втянулся, привык. Чем дальше, тем больше, я смотрел на свои объекты, как на неодушевленные предметы, мне было их не жаль, все они, так или иначе, были сволочами. Зато у меня теперь было много денег, правда, практически не было времени, чтоб их тратить. Оля по-прежнему жила со мной и по-прежнему меня сторонилась. Она стала совсем тихой и неразговорчивой. С матерью общалась редко, только когда относила ей деньги, они так и не помирились. Отвезти ее отдыхать я пока не мог, одна она ехать не хотела, а меня Роберт не отпускал, у нас не было возможности прерывать регулярные тренировки. В один прекрасный  день средств стало достаточно, чтоб купить большую новую квартиру. Когда я предложил это Оле, она отказалась, сказав, что ей это не надо. Впрочем, на мои попытки позвать ее замуж она реагировала так же. И я ждал, сам не зная чего.

Жизнь катилась своим чередом, пока в одну прекрасную ночь на моей кухне не появилась мама. Я проснулся от того, что кто-то гладит меня по волосам. Сквозь сон я решил, что это Оля хочет побыть со мной, но голос, который заговорил, Оле не принадлежал:

— Бонюшка, Боня, проснись. У меня всего минутка.

Я открыл глаза. Опять силуэт женщины, лица не видно. Мама!

— Мама! Мама! Прости меня, пожалуйста, за то, что я так плохо думал о тебе! Прости!

— Родной мой, да я и не сердилась никогда. Ты такой сильный стал, такой умный. Я так тобой горжусь. Но моя мать происходящим недовольна. Она что-то задумала. Бойся ее! Робу передай, что тебе нужна большая хамса, он поймет. Или ты против нее не выстоишь. Прости, родной, мне пора идти.

— Мама, мамуля….

Но ее уже не было, а я сидел на полу и плакал, как маленький мальчик. Как мне не хватало ее! Как мне нужны были ее советы и любовь! И всего этого я лишился из-за старой безумной карги! Внутри меня поднимал голову бешеный зверь, готовый мстить и рвать на части. Мама, я найду эту хамсу, и я своими руками прибью эту старую дрянь за то, что теперь тебя со мной нет. И за отца я тоже поквитаюсь. У меня отняли мое беззаботное детство, ну чтож, за это я отниму жизнь. Даже если после этого я стану вне закона. В конце концов, Оля больше не хочет быть со мной, а денег для нее и для ее мамы я уже достаточно заработал, терять мне стало нечего. В ту ночь я принял решение убить свою бабку Зинаиду Арнольдовну…

Утром я был у Роберта.

— У меня ночью мама была.

— Опять? Да чтож за женщина такая бесстрашная! Что она тебе сказала? Бабушка готова к битве?

— Она сказала, что бабка задумала какую-то гадость и что мне нужна большая хамса.

— Ого! А копье Лонгина тебе не нужно?

— Роб, ты же черт.

— Я черт, а не Господь Бог. Большую хамсу уже много лет ищут такие крутые маги, что тебе и не снилось. Если мы ее найдем – сюда соберется толпа желающих заполучить эту вещь себе. Мы такое количество проблем получим, что твоя бабушка покажется нам легкой головной болью.

— Я не верю, что мама об этом не подумала. Если она сказала, что нужна эта хамса, значит нужна! И значит, мы можем ее достать, и проблем от этого не будет!

— Не кричи. Может ты и прав. Тебе бы она нереальное или опасное дело не стала предлагать, даже зная, что я рядом. Ладно, давай я по своим каналам информацию пособираю, а потом будем вместе думать, как это чудо добывать – Роберт посмотрел на меня внимательно —  а что тебе еще сказала мама?

— Больше ничего. Она была всего минуту, много за такое время не скажешь.

— Что-то в тебе изменилось. Не расскажешь, что произошло?

Я задумался. Мне очень хотелось поделиться с Робом своим решением, но я не был уверен, что получу от него поддержку.

— Молчишь? Хорошо. Но на всякий случай я тебе напомню про второе правило, которое ты так любишь нарушать. Если ты задумал что-то, связанное с твоим талантом бойца, ты должен посоветоваться с учителем. Пока ты всего лишь мой ученик.

А ведь он прав. И я решился.

— Роб, а что будет, если я убью свою бабку?

— Ничего хорошего. Тебе нельзя убивать. Даже во время официального боя. Это непреложный закон.

— Я хочу ее убить.

— Приехали… Слушай, я бы тоже с удовольствием свернул шею этой старой гадине, да вони столько поднимется, что чертям будет тошно. И кому от этого станет легче?

— Мне! Она отняла у меня мать! И отца… Я имею право отомстить!

— Воу воу! Не кричи. Я твою позицию понял. Вакула, давай поступим так. Сейчас мы начнем готовиться к появлению твоей бабки и к ее каверзам. Будем больше тренироваться и искать хамсу. Заказы если и будем принимать, то только не особо сложные и очень богатые. А о твоем намерении поговорим ближе к делу. Хорошо?

— Если ты надеешься, что я передумаю…

— Я знаю, что не передумаешь. Я обещаю, что мы это еще раз обсудим и найдем способ убить ее так, чтоб тебе за это ничего не было. В конце концов, ты прав. Ты имеешь право отомстить за своих родителей, и я тебе с удовольствием помогу.

Я посмотрел на Роберта.

— Роб, спасибо тебе. Не знаю, что бы я без тебя делал. И я очень благодарен маме, что у меня есть такой…

— Ну, говори, не стесняйся. Друг?

— Друг – я улыбнулся, и на душе у меня потеплело —  ты извини, что в начале…

— Да ладно. Я в начале тоже зубы показывал. Нормально все. Мне нравится, как ты меняешься. Теперь ты мало похож на того Вакулу, которого я держал за горло. Ты стал хорошим бойцом, а значит, как минимум, сильным, умным и умеющим держать свои эмоции под контролем. Иначе не было бы таких результатов. Ладно, у меня много дел и делать их надо быстро.

Я подошел к Роберту, и мы пожали друг другу руки. Такой простой жест, но сейчас он меня так радовал и давал надежду на то, что все наладится. У меня есть очень сильный друг, он меня не оставит.

Через пару дней черт позвонил мне:

— Есть новости, приходи.

Я помчался к Робу, даже забыв предупредить Ольгу, что ухожу.

— Проходи, садись. Думать будем — Роберт налил мне кофе – Я тут поговорил с одним специалистом и много нового узнал. Хамса пропала из виду всех магов потому, что попала в святую семью.

— Куда?  —  я чуть не подавился кофе.

— Представь себе, бывает и такое. Живет себе магическая родовая ветка, все у нее хорошо и вдруг в ней гибнет маг, обычно от магии и гибнет. А другой маг из этой ветки так впечатляется произошедшим, что уходит из магии в православие, например. Конфесия значения не имеет. Вот так и начинаются так называемые святые семьи. Кстати, такие люди часто достигают больших высот в вере. Талантливый  человек талантлив во всем.

— То есть, люди были магами, а потом стали подвижниками, но вещь у них так и осталась?

— Да, поэтому маги ее не чувствуют. Через такой забор попробуй, перелезь, так сказать. Я сам талисманами не интересуюсь, мне они не нужны. А тут, раз уж возникла потребность, и рисунок посмотрел и даже мешочек, в котором лежала хамса, пощупал, чтоб след взять.

— След? Как собака чтоль?

— Практически. Магия, она же вся разная, я эту разницу хорошо чувствую. И у меня настойчивое ощущение, что  где-то совсем недавно след хамсы мелькал. А вот где – не помню. Значит, мне это не надо было…

— В смысле?

— Вакул, все, что касается меня, я держу в голове годами. А вот если кто-то попросил посмотреть, но для меня информация не важна была, я ее забываю через 5 минут.

— Полезная привычка, только что нам теперь делать?

— Думать. И, кстати, зря я тебя пугал съездом магов, желающих получить хамсу. Она – добровольный талисман, так что, можем не волноваться по поводу незваных гостей.

— Как это, добровольный?

— Хороший человек ее делал. Вот он и вложил в нее такое свойство, что будет она защищать только того, которому ее отдали по доброй воле и с чистым сердцем. По-другому она просто не работает.

— Правда, хороший человек. Дай Бог ему здоровья.

И тут у меня зазвонил мобильный. Звонила Оля, я взял трубку:

— Алле, Вакула, ты где? Ушел —  слова не сказал. А тут друзья твои пожаловали. Что им сказать то?

— Оленька, извини. Надо было срочно убежать. Друзья – это Виталик с Андрюхой? Чего хотят?

И тут Роберт подскочил на месте:

— Ольга! Точно! Это была Ольга! Нам срочно надо к тебе!

Я даже растерялся.

— Роб, я не хочу ее в эти дела посвящать.

— А жить ты хочешь? Или ты думаешь, она обрадуется, когда и тебя молодым похоронит?

В трубке звучало настойчивое Ольгино «алле», а я никак не мог на что-то решиться. Тогда Роберт просто взял из моей руки мобильный:

— Оля, добрый день. Это Роберт говорит. Мы сейчас с Вакулой к вам придем вместе. Вы не против?

Олин спокойный голос:

— Здравствуйте, Роберт. Конечно, приходите. Я буду рада.

И короткие гудки.

— Пошли, боец. Да не волнуйся ты так. Я тоже посторонних людей в деле не люблю, но сейчас выбора нет. Пошли!

Когда мы появились у меня дома, Андрюхи и Витальки уже не было.

— Я им сказала, что ты занят сегодня. Вы же по делу пришли – это уже к Роберту обращено.

— По делу, Оля. Простите, если я буду говорить на неприятную вам тему. Скажите, пожалуйста, вы обсуждали с мамой ваше семейное проклятие?

Оля побледнела, но ответила:

— Да, мы говорили по этому поводу.

— Оля, а вы не вспомните, что ваша мама говорила про ту женщину, Аллу?

— Ничего. В отличие от вас она даже имя ее не называла.

— Вот как. Тогда можно я через вас эту женщину посмотрю, мне очень надо.

Я зашипел Роберту на ухо.

— Сам посмотреть не мог чтоли?

— Не мог! Представь себе, у меня проблемы с просмотром святых семей.

Оля посмотрела на меня вопросительно.

— Олюшка, извини, нам, правда, очень надо.

— Ну, хорошо, смотрите.

Оля громко выдохнула и взглянула в глаза Роберту. Тот через пару минут оторвал взгляд от Ольги и произнес задумчиво:

— Скорее всего, это она. А я еще удивлялся, откуда столько силы, если семья с магией не связана. Как же трудно с этим работать.

Ольга смотрела то на меня, то на Роберта. В ее взгляде нарастала тревога.

— Боня, объясни, пожалуйста, что происходит? Эта женщина опять нам угрожает? Я должна знать.

Ответил Роберт:

— Успокойтесь, Оля. Эта женщина вам не угрожает. И вообще, оказывается она из очень набожной семьи. Просто нам кое-что от нее надо, как выяснилось.

— Ее набожность не помешала ей связаться с женатым мужчиной.

— Кто не без греха. И потом, это ее семья набожная. Возможно, она не стала продолжать эту традицию. Оля, а мы можем с вашей мамой поговорить?

— Не стоит. Вам нужен адрес этой Аллы?

— Было бы очень мило с вашей стороны. Я могу, конечно, сам ее найти, но голова потом будет весь день болеть.

— Вот не знала, что черти такие нежные. Хорошо, подождите пару минут.

Оля взяла мобильный и пошла на кухню. Роберт посмотрел ей вслед.

— А она у тебя с юмором.

— Но но! Это моя девушка!

— Вакул, не галди, мы давно выяснили, что мне обычные женщины не интересны.

— Я помню, но вдруг ты решишь изменить своей… ориентации.

— Не решу.

Ольга вернулась из кухни где-то через полчаса с бумажкой в руках.

— Вот адрес. Нашли самый последний через каких-то знакомых отца. Надеюсь, что это вам поможет.

— Спасибо, Оленька, вы спасли мою голову.

Мы с Робертом раскланялись и поехали договариваться с загадочной женщиной Аллой.

Большой сталинский дом на севере города мы нашли достаточно быстро и в подъезд попали легко, повезло.  Роберт подмигнул мне и позвонил в нужную дверь. Открыла нам пожилая женщина, как говорят в таких случаях, со следами былой красоты на лице.

— Вы ко мне?

— Алла… — Роберт наморщил лоб – Алла Аркадьевна, добрый вечер. Мы к вам. Извините, что заранее не договорились о встрече.

И на этих словах Роб смело шагнул в прихожую, я прошел за ним, а женщине ничего не оставалось, как пропустить нас в свою квартиру. На лице Аллы Аркадьевны читалось недовольство.

— Кто вы, молодые люди? И зачем пришли ко мне?

— Простите великодушно некоторую наглость с нашей стороны, Алла Аркадьевна. Мы пришли предложить вам одну сделку. Видите ли, вы владеете одной вещью, которая нам очень нужна. Мы хотели бы ее купить. Можем дать за нее хорошую цену.

Я слушал Роберта во все уши. Его осведомленности я не удивлялся, но было жутко интересно, как он намерен уговаривать эту даму. Нам надо, чтоб вещь отдали добровольно. А, судя по поджатым губам, Алла Аркадьевна на конструктивный диалог не была настроена.

— А с чего вы взяли, что я вообще вам что-то продам? Здесь не магазин и я не виду дел с незнакомыми людьми.

— Еще раз простите, мы не представились. Меня зовут Роберт, а это Богдан. Рекомендовать нас, к сожалению, некому. Но мне известно, что вы регулярно отдаете вещи в антикварный салон. На заработок педагога по музыке сложно прожить…

Щеки Аллы Аркадьевны загорелись румянцем.

— Да кто вам позволил?… Это мое дело, каким образом я зарабатываю на жизнь! Я не ворую и на паперти не стою! И пока, слава Богу, сама решаю, что и когда из своих вещей продавать! И в подобных визитах не нуждаюсь! Уходите!

Женщина демонстративно распахнула входную дверь.

— Понимаете, Алла Аркадьевна, мы не можем уйти —  в голосе Роберта зазвенела сталь – я не буду отнимать вашего времени долгим описанием причин, скажу только, что мы сюда пришли еще и потому, что вы однажды, будучи очень злы на одного мужчину, прокляли его и всех его потомков по мужской линии. Ваше проклятие сработало.

Я даже дышать перестал. А ведь Роберт прав! Если бы Ольгин братик был здоров, я бы и не позвал никогда черта, и не вляпался бы в эту историю! Жили бы мы с Олей припеваючи, как обычные люди. Может уже и поженились бы, и Оля не шарахалась бы от меня, боясь забеременеть! И нам не нужна была бы эта самая хамса, и мы не стояли бы тут и не выслушивали гневные филиппики. Сама виновата! Я уже хотел произнести это вслух, но взглянул на Аллу Аркадьевну и осекся. Несчастная женщина будто постарела лет на десять. Ее гордо расправленные плечи придавил невидимый груз, а по щеке текла одинокая слеза. Вместо заготовленной гадости я только и смог сказать:

— Извините, если мы вас расстроили. Мы просто не думали… Столько лет прошло…

— Может быть для вас, но не для меня. Мне до сих пор почти каждую ночь снится последний вздох моего сыночка и холод его ручек. Проходите…

И она, не оборачиваясь, пошла вглубь большой квартиры, мы последовали за ней.

Алла Аркадьевна привела нас в большую комнату, одна из стен которой была увешана иконами. Образа были сплошь старые, некоторые в красивых окладах. Я заметил, как Роберт поморщился и потер весок. Бедняга, придется тебе потерпеть. Женщина села в большое кресло, достала из шкатулки тонкую сигарету и закурила. Роберт сел на диван, я пристроился рядом, мы молча ждали, когда женщина придет в себя. Алла Аркадьевна сделала пару затяжек и, наконец, заговорила:

— Значит сработало. Ее мальчик тоже умер.

Роберт ответил:

— Месяц назад. Он родился уже больным.

— Мой тоже родился больным. Его отец сам виноват. Я любила своего сыночка больше жизни, а этот мерзавец просто пожадничал. Я тогда все продала, что имела, но опоздала. Малыш умер раньше.

Тут удивился я:

— Как? А все это?

— А это мне досталось от тетки значительно позже. Мы ведь даже не знали, что у нее такие сокровища есть. Она почти всю жизнь в монастыре провела, никто из семьи с ней не общался и все были уверенны, что она свое имущество обители отдала.

— Поэтому и не общались? – Роберт неприятно усмехнулся.

— Не ваше дело! — реакция была слишком резкой и грубой, сразу стало понятно, что Роб попал в цель – короче, я все это получила только тогда, когда тетки не стало и то не сразу, все еще надо было оформлять. А когда был жив сыночек, я была молодой, глупой и бедной. И мне очень нужны были деньги. —  Алла Аркадьевна помолчала —  А тот мальчик, сколько он прожил?

— До семи лет не дожил, как и ваш. Но сейчас проблема даже не в этом. Прах к праху, как говорится. Но у этого мальчика еще есть сестра, взрослая красивая девушка, и сейчас мы пытаемся исправить хотя бы ее судьбу —  похоже, Роберт немного привирал на счет исправления судьбы, но мне было все равно. На войне все средства хороши.

— У этого… еще и дочь родилась? Бедная девочка… Я даже не подумала – Алла Аркадьевна была в замешательстве. Было видно, что она реально не задумывалась о том, что ее проклятье может испортить жизнь не только сыновьям, но и дочерям ее обидчика.

— Да, у него еще есть дочь. Если вам станет от этого легче, могу добавить, что свою семью он тоже бросил, как только у него родился больной сын. Ушел и за все эти годы не дал им ни копейки.

— Какой подлец! Боже, но чем же я могу помочь бедной девочке? Вы сказали, что у меня есть какая-то вещь?

— Да. Алла Аркадьевна, у вас должно быть старинное украшение в виде хамсы, достаточно большой в глазковых кварцах.

Женщина заморгала глазами:

— В виде хамсы? А что такое хамса?

— Ладонь. Знаете, такие ладошки обычно из Египта везут, как талисманчики от сглаза.

— Ааааа…. Да, припоминаю, я видела что-то подобное в тетиной шкатулке. Еще удивилась, что эта вещь здесь делает. Там сплошь драгоценности, камни и вдруг такая простая безделушка. Я сейчас поищу.

И Алла Аркадьевна удалилась в соседнюю комнату. Как только она вышла, Роберт схватился за голову двумя руками.

— Еще пять минут здесь, и я сбегу. Прости, Вакула, я тоже не железный.

— Роб, терпи. Я думаю, что за пять минут мы управимся.

Как будто услышав мои слова, Алла Аркадьевна вернулась. В руках она несла ту самую хамсу. Выглядела штука и правда громоздко. Подвеска белого металла была размером практически с ладонь женщины и украшена достаточно крупными,  хоть и красивыми, полудрагоценными камнями. Не представляю, кто бы мог такое одеть на себя, как аксессуар. Но хамса и не была украшением. В глазах Роберта появилось облегчение. Алла Аркадьевна протянула ему подвеску.

— Берите. Просто так, денег не надо. Я никогда не любила эту вещь. Надеюсь, что хоть кому-то она принесет пользу.

Роб спрятал хамсу в карман.

— Спасибо вам огромное, вы очень сильно нам помогли. И девочке тоже помогли. Теперь у нее есть шанс на счастливое будущее.

И мы с Робертом пошли на выход. Когда мы прощались у входной двери, Алла Аркадьевна вдруг протянула нам свою визитку.

— Вот. Передайте, пожалуйста, той девочке. Как ее зовут?

— Ольга.

— Красивое имя. Так вот, передайте Ольге, что я буду рада ее видеть. Я чувствую свою вину перед ней. И если я еще смогу ей помочь, неважно, как и чем…

Алла Аркадьевна запнулась, и Роб решил ей помочь, что ускорить наш уход.

— Мы поняли, мы обязательно все передадим. Еще раз, спасибо вам огромное.

Когда мы вышли из подъезда, черт упал на лавочку и закурил.

— Давай посидим. Мне хоть голову отпустит чуть-чуть.

— Тяжело?

— Тяжело, не то слово. Такое количество икон, так еще и намоленных. Сейчас не во всяком храме такое встретишь. Теперь я понимаю, почему ее столько лет никто не мог найти.

Роберт достал из кармана хамсу и посмотрел на нее с интересом.

— Крутая вещь. На! Владей. Твоя мама была права, с такой защитой тебе Зинаида Арнольдовна не страшна.

Спустя неделю после этого того, как мы достали хамсу, Роберт прям с утра сообщил мне, что есть заказ, не сложный и дорогой.

— Вот смотри, объект. Гад редкий, пробы ставить некуда. Зовут Андрей Андреевич.

Я смотрел на материалы по объекту, собранные в ноуте Роба. И, правда, гад и сволочь. Тут было все, и взятки, и воровство, и наркотики, и совращение. Человек не отказывал себе ни в какой мерзости. И, кстати, выглядел уже не особо здоровым даже на фото. Я проблем не видел, но Роб почему-то разглядывал Андрея Андреевича с тревогой.

— Что тебе не нравится?

— Да вроде придраться не к чему, а предчувствие дурное гложет.  Вакул, работаем максимально собрано и максимально осторожно.

— Может, тогда откажемся?

— Не будем создавать себе репутацию капризных барышень. Отказываться надо или в самом начале, или никогда. Ну, или при реальном форс-мажоре. Откажем без объяснения один раз, второй раз не позовут. А мне бы очень не хотелось уходить из этого бизнеса. Да и тебе надо нарабатывать репутацию хорошего, а главное, надежного бойца.

— Хорошо, я тебя понял. Буду максимально осторожен. А может хамсу одеть?

— Думаю, это лишнее. Нам же не мага заказали. Жду тебя завтра у себя в десять утра. Нам в одиннадцать уже надо быть на месте.

В одиннадцать часов мы уже сидели в дорогом кофе. Я пил кофе, а черт прихлебывал минералку. Роб нервничал, если бы у него был хвост, клянусь, он бы им бил по полу, как недовольный кот.

— Они этот Эвиан из-под крана наливали?

— Роберт перестань психовать, а то я тоже психую.

— Хорошо. Внимание, объект.

В кафе вошел Андрей Андреевич. Я взглянул на его организм и сразу напрягся. Конечно, там было по чему бить, пульсировала добрая половина органов, но дело было не в этом. Все его органы и больные и здоровые я видел, как сквозь дымку, и это дымка была достаточно плотной.

— Твою мать! Да он заговоренный! Но как? Вчера этого не было!

— Что делать? Бить?

— Бить. Дай я тоже посмотрю.

Я ждал диагноза Роберта, а он не торопился что-то говорить.

— Ох, как мне это не нравится. Стукни ему в легкие. Это достаточно безопасно. А там такой организм, что ему для больницы много и не надо.

Я сосредоточенно готовил шарик и смотрел в пульсирующие легкие объекта. Я видел их не очень хорошо и меня это несколько смущало. А главное, чем дальше, тем гуще становилась пелена на организме. Медлить было нельзя, или я вообще ничего не увижу и даже в легкие не попаду. Я замахнулся, чтобы метнуть шарик, но тут Роберт схватил мою руку за запястье и вывернул ее, а сам запустил разряд в сторону объекта. В окне рядом треснуло стекло. Андрей Андреевич схватился за грудь, упал на пол и затих. Я смотрел на Роба с непониманием.

— Что происходит?

— Пошли отсюда. Я его убил.

Мы выскочили из кафе под завывание далекой сирены. Кто-то уже вызвал скорую. Роберт шел вперед быстрым шагом, я еле поспевал за ним. В таком темпе мы пробежали пару улиц, после чего черт остановил такси, и мы поехали к нему домой:

— Не хочу в казенном месте это обсуждать. Поехали ко мне.

Через десять минут мы сидели на кухне у Роберта. Точнее, я сидел, а Роберт метался, как дикий зверь в клетке.

— Роб, ты можешь мне объяснить, что произошло?

— Трындец чуть не произошел! Полный!

Я первый раз слышал, что Роб так ругался. Я вообще первый видел черта настолько злым. Надо было что-то делать.

— Может по пятьдесят?

Роберт остановился.

— Вот люди, от всех проблем у вас одно лекарство.

— Тогда может по сто?

Через минуту на столе стояли пузатые бокалы и очередной дорогой коньяк. После пары глотков Роберт все-таки сел. Он посмотрел на меня, как на человека, которого уже собирался похоронить, а тот почему-то не умер.

— Вакула, у меня плохая новость. Твоя бабка активизировалась.

— Так это ее проделки? Но что это было?

— Очень толковая ловушка. Если бы ты стукнул того парня по легким, ты бы его убил.

— Чоооорт!

— Вот именно, черт тебя и спас. Там такое сердце было, что швах. Удара по легким вполне бы хватило. Эта гадина сегодня утром заговорила наш объект, поэтому было плохо видно, что там внутри. Оценить организм реально было невозможно. Если бы ты его убил…

— … я бы стал вне закона. И что теперь?

— А теперь его убил я. В принципе, имею на это полное право. Я сам увидел ловушку в последнюю секунду. Просто решил подстраховаться, пробил заговор и разглядел, какое там сердце. За все эти чудеса мы должны поблагодарить Зинаиду Арнольдовну. Меня бесит эта старая ведьма!

Я непроизвольно сжал кулаки. А как же меня эта ведьма бесит! Роберт поднял бокал с коньяком:

— Вот что я тебе скажу, друг мой Вакула. Пора начинать разрабатывать план, как эту милую женщину отучить портить нам жизнь, причем, отучить навсегда.

— Ты же уже знаешь мой план относительно нее.

— Не пыли. Я серьезно настроен надавать по лицу твоей бабушке, а не терять своего подопечного. Мне тебя доверили защищать официально. Не справлюсь — начальство голову оторвет, практически, в прямом смысле.

-Это плохо. А я могу что-нибудь сделать, чтоб тебя не трогали в случае проблем со мной?

— Вакул, да что происходит? С чего это ты вдруг решил покончить с собой таким диким способом? У твоей бабки куча друзей, если ты ее убьешь, ты сам проживешь не дольше часа, даже я не помогу. Ты хоть это понимаешь?

— Роб, а кто тут по мне скучать будет? Оля от меня шарахается, даже разговаривает со мной не часто. Друзья мои? Так они больше собутыльники. Ты? Так тебе, я думаю, все равно, на каком свете со мной общаться. А мама у меня давно уже… там. Вот и получается, что переживет этот мир мое отсутствие. А так, хоть за родителей отомщу.

— И давно ты так красиво рассуждать научился? Самому не противно? Прекрасно ведь знаешь, почему Ольга стала такой. А ты бы как себя вел на ее месте? Вот теперь подумай, долго она тут задержится, если тебя рядом не станет.

Я почувствовал, как мое лицо заливает краска стыда. Сейчас мой друг черт объяснит мне подробно, почему я дурак. А Роберт продолжал:

— Только там вы с Олей не встретитесь, не рассчитывай. Ты в рай пойдешь, как мученик, а она прямехонько в ад, как самоубийца. И наше общение прекратиться по той же причине. Извини, но навещать тебя в раю мне будет затруднительно. И если ты думаешь, что твоя мама обрадуется твоему раннему приходу к ней, ты тоже ошибаешься. Она всю себя отдала ради твоей долгой и счастливой жизни. А ты?

— Так что делать то?!

— Думать. И в первую очередь, мне. А тебе тренироваться и не забивать себе голову идиотскими мыслями. Теперь у твоей бабки только один выход – официальный поединок. Скажу больше, теперь ты сам можешь ее на этот поединок вызвать. Она тебя подставила, имеешь право требовать сатисфакции. Поэтому, дай мне пару дней на сбор всей информации, и будем составлять мега-план.

— А сейчас?

— А сейчас я позвоню заказчику, узнаю, как ему понравилось выполнение заказа, и мы будем просто пить коньяк. Устал я от дел, отдохнуть хочу.

Прошло 2 недели. За это время был разработан план по полному обезвреживанию моей бабушки и ей же был послан официальный вызов на бой. Что из этого сделал я? Ничего. Я только тренировался, как ошалелый – осваивал новый прием, которому меня научил Роберт и который должен был принести мне победу. А все остальное делал черт. Спустя два дня после кривого исполнения заказа (кстати, заказчик одобрил произошедшее, но премию платить отказался) и распития коньяка, он появился очень довольный, сказал, что все выяснил и придумал, и что у нас есть все шансы провести битву успешно. После чего он взял мобильник, набрал номер, и я, к огромному своему удивлению, услышал такой монолог:

— Зинаида Арнольдовна, приветствую вас…

Я чуть не подавился чаем, который пил в этот момент.

— …что ж вы, голубушка, так жульничаете? Нехорошо, некрасиво.

—  …Зинаида Арнольдовна, вы соберитесь, с вами не Богдан говорит, а Роберт, зачем так нагло врать?

— …ах ты, старая дрянь, хочешь без политесов? Хорошо, давай по простому. Надоела ты мне и моему другу, поэтому давай раз и навсегда решим, кто главный, и разойдемся.

— …вот сейчас ты права, не хватало еще, чтоб мне выжившие из ума ведьмы советы давали, кого другом называть.

— …короче! Ты вызов принимаешь? Или мне в инстанции повыше обратиться и заодно про подставу твою рассказать?

— …жду с нетерпением сообщения о времени проведения, дорожайшая Зинаида Арнольдовна. Только ты имей в виду, что присутствие следящих обязательно, так что, в этот раз придется драться, а не фигушки в кармане крутить.

— …мое почтение, Зинаида Арнольдовна. До скорой встречи.

Разговор был окончен. Я так и застыл с чашкой в поднятой руке и открытым ртом. Роб посмотрел на меня и хихикнул:

— Рот закрой. Уже все состоялось.

-Это вот так у вас на официальный бой вызывают? Я-то думал. И как это все будет происходить?

— Дистанционно. Она у себя, ты — у себя. В назначенное время начинаете бить друг в друга.

— Дистанционно? Но я не умею!

— Умеешь. Просто я не показывал, как это делать, не надо было. Закрой глаза, представь себе свою бабушку в цвете, и посиди так минуту.

Я закрыл глаза, представил себе лицо Зинаиды Арнольдовны. Сначала ничего не происходило, но спустя уже секунд пятнадцать я четко видел свою бабушку в красном бархатном халате, сидящую в неизвестной мне комнате. Бабка перебирала какие-то бумаги в шкатулке, напевая «Старинные часы» Пугачевой. Вдруг она подняла голову от шкатулки и посмотрела мне в глаза:

— Что, приблудыш, черт тебя и этому научил? Только вам с дружком это вряд ли поможет. Пошел прочь!

Я почувствовал ощутимый удар в лоб и картинка погасла. О как, оказывается, я правда это умел, только не знал, что умею. Роберт потрогал мой лоб:

— Похоже, синяк будет. Ну вот, с боевым крещением вас, Богдан Андреевич. Задание на вечер, пересмотреть своих знакомых, как организмы, особенно тех, про болезни которых знаешь наверняка. Опыт может пригодиться в будущем. А завтра я тебя защите научу, чтоб больше синяков не ставили.

— Роб, как думаешь, когда она время назначит?

— Через неделю, не раньше. Ей тоже надо следящего найти, а это не просто. В мире магов не так много специалистов, чье слово принимается на веру и имеет вес абсолютно для всех.

— Что? Даже одного человека быстро не найти?

— Найти-то можно, просто маги такого уровня очень занятые люди. Я уже подсуетился,  у нас смотрящий есть, а бабка еще даже искать не начинала. Опять же, она попробует выяснить, какая у тебя защита. Хамса за образом лежит?

— Да. Все как ты сказал.

Это случилось на следующий день после того, как мы получили хамсу. Роберт принес нам с Олей большой старинный образ Божией Матери «Всецарица». Оля всплеснула руками, и я впервые за долгое время увидел радость на ее лице:

-Это нам?

— Дарю! Оленька, пожалуйста, унесите ее в комнату. У меня голова сейчас лопнет…

Я посмотрел на черта с удивлением:

— Спасибо, конечно, но зачем? От тебя икону в подарок получать очень странно.

— Положишь за нее хамсу, так ее плохо видно будет магической братии. Образ хороший, намоленный, если специально не искать, то за ним никто и не увидит. Не стоит твою бабушку раньше времени радовать такой находкой.

Вот таким хитрым образом мы спрятали до поры, до времени наш талисман.

Мне были показаны несколько замысловатых приемов защиты и нападения. Нападение я отрабатывал самостоятельно, а вот защиту осваивал в паре с Робертом. Первый раз я не успел среагировать, и, пролетев пару метров, разнес собой шкаф. На груди образовался огромный синяк. Роберт взвыл:

— Вакула! Внимательнее! Мне тебя еще убить не хватало. Хороший я буду защитник.

— Так ты бей в пол силы.

— Считай, что сейчас я не ударил, а так, щелбан тебе дал. А если дам затрещину и ты ее пропустишь, мы тебя со стены соскребать будем. Ты понял? Внимательней!

Я поднялся, грудь болела, но я хотел доказать, что тоже кое-чего стою. Следующий нападение я отбил. Ощущение было, что я со всей силы стукнулся руками о железный лист, но удар Роберта цели не достиг.

— Вооот! Молодец. Есть хорошая новость, после того, как ты наденешь хамсу, защищаться станет значительно легче. Но технику ты должен отработать без нее. Я постараюсь бить еще слабее.

… Вот так прошли 2 недели. Тем утром я нашел Роберта на кухне с привычной чашкой кофе и непривычно ленивым. Черт опять открывался мне с новой стороны.

— Вакул, а давай отдохнем сегодня? Что-то мне так не хочется ничего делать. Заказов нет. Или сам потренируйся, а я посмотрю, может советы какие умные дам.

— Роб, ты чего? Ты, оказывается, умеешь лениться. Вот, не ожидал.

— Твоя бабка пришлет сегодня нам следящего. Я его уже чую. Такой же шизофреник, как она сама, только вдвое сильнее ее, как маг. Мнит себя чуть ли не Богом, но правила соблюдает до последней запятой. Все, Вакул, тренировки окончены, завтра на войну пойдем.

И тут в дверь позвонили. Роберт даже не попытался встать со стула и открывать пошел я.

Дверь оказалась уже открытой, на пороге стоял высокий мужчина в дорогом костюме. Увидев меня, мужчина обаятельно улыбнулся:

— Извините, я сам открыл. Но без приглашения за порог…

За спиной раздался голос Роберта:

— Что законник? Решил перед молодым повыпедриваться? А вот не приглашу тебя в дом. Так и будешь там стоять?

— Роберт, здравствуй. Прости мне мое нетерпение, очень хотелось взглянуть на сына Татьяны.

И мужчина опять ослепительно улыбнулся.

— Так, заходи, Захар. Не стоит юношу смущать.

Но меня уже не так-то просто было смутить. Мужчина зашел в прихожую и пожал мне руку:

— Захар, очень приятно. Я был знаком с вашей мамой. Удивительная была женщина. А какой талант, какая ведьма…

— Захарушка, ты проще будь. Ты сразу расскажи мальчику, как в свое время активно поддержал твою подругу Зинаиду, когда она запрещала своей дочери встречаться с человеком. Как законы искал, которые должны были запретить ведьме рожать ребенка полукровку. А от прочей гадости тебя удержало только врожденное чистоплюйство.

Я посмотрел в глаза Захару и демонстративно вытер правую руку о джинсы. Безумно хотелось заехать в эту лощеную рожу кулаком, да так, чтоб зубы повылетали. Но нельзя. Вакула! Держи себя в руках. Кажется, Роберт заметил, какие эмоции меня одолевают:

— Ты что-то хотел сказать? Так говори быстрей. А то Богдан уже мечтает лицо тебе разбить. И я не уверен, что буду его останавливать. А поскольку я — хозяин дома, и я тебя не приглашал…

— Я знаю законы! Я пришел сообщить, что бой назначен на завтра, время начала 02:00. Со стороны Зинаиды следящим буду я. С вашей стороны кто будет следящим?

— Демис.

— Мог бы не спрашивать. Защита будет?

— Будет. И я буду присутствовать, как учитель и телохранитель.

— Телохранитель? – брови Захара поползли вверх.

— Да, Захарушка. У этого мальчика была умная мама, и она еще до его рождения заключила со мной договор на пожизненное сопровождение ее сына. Официальный. Показать?

— Покажи.

Роберт ушел в комнату и вернулся оттуда с листом бумаги. Захар развернул его, прочитал содержимое и отдал черту.

— Кто бы мог подумать… Татьяна правда была незаурядной женщиной. Хорошо, я подтверждаю, что ты можешь присутствовать.

— Мы будем в моей квартире.

— Как вам удобнее. Итак. До встречи, и пусть победит сильнейший.

Сказав эту пафосную фразу, Захар, не прощаясь, ушел. Роберт плюнул ему в след и закрыл дверь.

— Фу! Терпеть его не могу – черт посмотрел на меня и подмигнул – а дальше точно тренироваться не получится. Сейчас Демис придет.

Я обреченно сел на стул. Прекрасно, до боя меньше суток, а тут, кажется, гулянка намечается. И Роб уже схватил мобильник и активно тарахтел с кем-то не по-русски. И в дверь уже настойчиво звонили.

— Вакула, открывай. Я пойду хоть оденусь нормально.

Я побрел открывать. За дверью обнаружился рыжий детина метра два ростом и полтора в плечах. Увидев меня, он счастливо улыбнулся, сгреб меня в охапку и, радостно смеясь, потащил назад в квартиру.

— Роберт! Старый черт, вылезай! Это твой новый ученик? Классный! И здоровый какой.

Я даже не пытался отбиваться. У меня было полное ощущение, что встретил в реальности Громозеку из мультика, очень доброго и очень сильного. Так какой смысл? Из комнаты появился Роберт в кожаных штанах и футболке с Демисом Руссосом. Рыжий громила поставил меня на пол и устремился к черту. Они долго радостно обнимались и обменивались фразами, как я понял, на греческом языке.  Когда восторги стихли, Роб решил нас представить:

— Вот, Вакула, знакомься, это Демис. Самый старый и самый добрый волшебник на этом свете. И твой следящий.

Рыжий протянул мне огромную руку:

— Очень приятно. Наслышан о тебе. Зинка уже всем печень проела, что появился недостойный, его обучают магии, и как же все вокруг это терпят. А я вижу, что достойный!

Я не знал, что отвечать. Демис мне нравился, я был рад, что именно этот человек будет следить за моим поединком. Только в голове не укладывалось, что это волшебник, да еще и старый. И меня продолжал мучить один вопрос:

— Мне тоже очень приятно. Господа маги, а что мы будем делать до двух часов? И только не говорите, что пить.

Роберт и Демис переглянулись и рассмеялись. Дем обнял меня за плечо, от чего я невольно пригнулся.

— Конечно, пить! Причем, мое вино. Да ты не переживай, у меня вино хорошее. Пьяным не будешь, а вот кураж появится. На битву лучше идти с куражом, поверь мне, я много битв прошел, и почти все выиграл.

Я понял, что отбиться не получится. Про себя решил, что если начну хмелеть, просто перестану пить спиртное. До двух еще много времени, высплюсь. Но Демис не обманул, вино, правда, было великолепным. Темно-рубинового цвета, терпкое, и, как будто, пропитанное солнцем. Его было невозможно не пить. Я совсем не пьянел, но ко мне приходил тот самый кураж. Меня покидали сомнения и страхи, а на их место приходил здоровый азарт. Хотелось победить и доказать, что я лучший.  Часам к одиннадцати ночи моя уверенность в собственной непобедимости стала абсолютной.

Посиделки на кухне шли весело, Роберт и Демис вспоминали смешные истории из совместной работы и совместного отдыха. В полночь Роб отправил меня за хамсой.

Я пришел домой. Оля мирно спала, я залюбовался ею и еще раз осознал, что обязан выиграть этот бой просто потому, что если меня убьют, Ольга будет плакать, а я не хочу, чтобы она плакала, хватит ей уже слез в жизни. Я надел на себя хамсу, поцеловал Олю в щеку и пошел продолжать застолье с ребятами.

В час ночи Демис поднялся из-за стола.

— Пора, пошли посмотрим на место битвы.

Мы все втроем отправились в комнату. Вошли, осмотрелись. Роберт подмигнул мне:

— Выбирай, Вакула, где тебе будет удобнее и как.

Я встал в центре, огляделся, задумался. Лучше, наверное, во время боя сидеть. Вдруг падать придется, так хоть не с высоты своего большого роста. А вот где конкретно? Да хоть здесь! Будет у нас с бабкой своя арена для гладиаторских боев. Я взял ближайший стул и поставил в центр:

— Вот она, моя геройская могила!

Демис потемнел лицом:

— Не надо так шутить перед боем. Не кличь беду. Садись.

Я сел на стул. Демис обошел меня кругом.

— Нормально. Видно хорошо, лишнего не чувствую. Можно начинать хоть сейчас.

Роб посмотрел на часы

— Еще сорок минут. Слушай меня, Вакула, последнюю минуту мы будем считать посекундно. Как только я крикну «Можно!», двигайся к бабке на встречу. Только скорее она сюда первой придет, у нее опыта и сил больше. А вот тут ее хамса и остановит. Пока она будет к тебе через твою защиту пробиваться, у тебя есть время сломать ее защиту и ударить. Помни, времени немного. Сил не жалей и ничего не бойся. Бабка может и страху подпустить, и сама чудовищем обратиться и оморок наколдовать, будет казаться, что ты горишь или тонешь. Не обращай внимания, рвись за защиту и жги. Надо кричать, материться, выть – не стесняйся, тут все свои, никто смеяться не будет. Давай, боец! Я верю, что ты сможешь!

Демис подошел ко мне, обнял за плечи.

— Помни, воин без цели – это пол воина. Ты должен знать, за что дерешься, это даст тебе силы.

— Я хочу отомстить за маму.

— Месть – злая цель. Неужели доброй нет?

— Есть… любимая девушка. Кроме меня о ней заботиться не кому. Я не имею права погибнуть.

— Вот! Думай о ней. Ты за ваше счастье бьешься, а потом за все остальное. Ну, садись. Скоро уже

считать начнем.

Я сел на стул, устроился поудобнее. Нащупал под рубашкой хамсу. Ну, Вакула, вот сейчас все и узнают, кто ты, боец или поросячий хвост. Роберт начал отсчет, но я даже не волновался. Наоборот, во мне разгорался азарт, я сам рвался в бой.

Громко прозвучало слово «Можно!». Я даже не успел представить бабку, как она сама появилась передо мной. Злая, разъяренная, больше похожая на зверя, чем на человека. Рука с огромными когтями взлетела над моей головой и наткнулась на невидимую преграду. Ведьма завизжала и попробовала ударить снова, но результат был тот же. За спиной я услышал крик Роберта:

— Вакула, не тормози!

И я рванул к ведьме в объятья, но тоже наткнулся на защиту. Это было что-то липкое, вязкое и горячее. Мне казалось, что я прорываюсь сквозь густой горячий кисель, и этого киселя очень много. Думаю, со стороны мы с бабкой выглядели забавно, она стучится в невидимый купол, а под этим куполом я пытаюсь подплыть к ней поближе. За спиной опять закричал Роберт:

— Голову ищи!

Бах! Бабка стучит кулаками в защиту, но та пока выдерживает ее удары. А у меня все меньше сил. Роб прав, надо сразу к голове тянуться, а то могу не успеть. Я начал раскапывать горячую жижу рядом с лицом ведьмы. И тут кисель загорелся, стало нестерпимо жечь руки. Я орал, матерился, но продолжал копать. Бах!!! Очередной удар по защите.

Крик Роба:

— Вакула, быстрее!!! Защита треснула!!!

Господи! Как же горячо! И тут я прорвал ведьмин кисель. В мерзкой жиже образовалась дыра, размером с  теннисный мяч, сквозь которую стало видно настоящее лицо ведьмы. Кожа на нем была старой и морщинистой, а глаза затянуты бельмами. Врешь! Не возьмешь!!! Что говорил Демис, у воина должна быть цель. Врешь, старая гадина! Ты заставила меня плакать, но Олиных слез ты не увидишь! И слез моей мамы тоже! Я не дам тебе обижать моих женщин! Из последних сил одной рукой я прорывал кисель, а другой начинал готовить шарик, тот самый, особый, который должен был меня спасти. Бах!!! И дикий крик Роба:

— Вакула!!! Жги!!! Жги!!!

Последнее, что я увидел это морщинистое старушечье лицо со слепыми глазами. Мой слух  разорвал дикий нечеловеческий визг. Я собрал последние силы и метнул шар прямо в эти слепые глаза. На голову мне обрушился шипящий огонь, а потом наступила темнота.

Я с трудом приходил в себя. Кто-то плескал воду мне в лицо. Холодненькая, как хорошо. И тут мой мозг вспомнил, из-за чего я потерял сознание. Господи, неужели получилось? Выжил. Обалдеть. Надо мной загудел голос Демиса:

— Да не трясись ты, Роб. Вон, твой подопечный уже улыбается.

И злющий голос Роберта:

— Вакула, харе притворяться! У тебя вообще совесть есть!? Разлегся тут…

Я открыл глаза. Надо мной сидели Демис с кружкой воды и Роберт, одновременно злой и довольный. Похоже, в финале драки я упал со стула и теперь лежал на полу. Что-то нестерпимо жгло грудь, я приподнялся и расстегнул рубаху. Хамса была целой, но кожа под ней пошла пузырями от ожога.

Демис захохотал, глядя на меня:

— Ты погляди, какой шрам у тебя красивый будет. В форме ладони.

Я посмотрел на свой ожог и тоже засмеялся. Роберт, глядя на нас, тоже начал хохотать. Мы сидели втроем на полу и смеялись до слез. Это просто была разрядка того сумасшедшего напряжения, которое не отпускало нас последние сутки. И тут из неоткуда появился Захар. Он обвел нас надменным взглядом.

— Не вижу повода для смеха.

Мы замолчали, как по команде. А Захар продолжил:

— Здравствуй, Демис. Ну что же ты не справился со своей работой. Закон был нарушен. Теперь этот несмышленыш — Захар посмотрел на меня с сожалением – вне закона.

Демис поднялся с пола, размял плечи и подошел вплотную к Захару. Когда они встали рядом, стал хорошо заметно, что по сравнению с Демисом Захар невысокий и худой. Дем демонстративно посмотрел на следящего сверху вниз.

— Ну, здравствуй, Захарий законник. А когда это был нарушен закон? Что-то я этого не припомню. Бой был честным, Вакула его выиграл. Объяснись.

— Ваш Вакула убил Зинаиду, а у него права на убийство нет.

— Не правда, твоя Зинаида жива.

Мы с Робертом поднялись с пола. Роб тоже подошел к Захару:

— Это очень серьезное обвинение, оно затрагивает и меня, как телохранителя. Я хочу лично проверить, чем закончился бой.

Но Захарий только улыбнулся:

— Прошу. Пусть и ваш Вакула едет с нами. Там я его и объявлю.

— Объявишь, если будет что объявлять —  Роберт явно был уверен в своей правоте, и это внушало надежду, что законник ошибается.

Внизу наш ждал автомобиль и через 15 минут мы уже въезжали во двор старинного дома в центре города. Выбравшись из машины и поднявшись на третий этаж, мы прошли в квартиру, которую Захарий открыл своим ключом. Законник сразу повел нас в одну из комнат. Там на большой кровати лежала Зинаида Арнольдовна, точнее то, что от нее осталось. Немолодая, но привлекательная женщина превратилась в древнюю старуху. Именно такой я ее видел, когда метнул в голову шар. Только теперь эта старуха еще и улыбалась улыбкой слабоумного. Она была живой, но ее мозг был сильно поврежден моим последним ударом. Зинаида Арнольдовна превратилась в растение, ну или почти в растение. Но она была жива!

Захар заломил руки:

— Какая великолепная ведьма была…

Роберт фыркнул:

— Не надо было нарываться. Сама виновата.

А Демис наклонился над старухой, внимательно всмотрелся в ее лицо, а потом посмотрел на Захара:

— Законник, я не понял, а зачем ты нас сюда привез. Ведьма живая.

— Это не ведьма, это кусок мяса.

— Значения не имеет. Она жива.

— Демис, в законе написано: «Если человек убьет ведьму, то закон его больше не защищает». Это существо кто угодно, но уже не ведьма. Ведьму в ней убили. И сделал это человек. Ты же сам маг, и должен понимать, что для настоящего мага важнее сохранить свою силу и талант, чем быть живым.

— Маги бывают разные. Ты, видать,  давно не пересматривал книг, законник. Ты  процитировал «Закон о людях среди ведьм». Но есть же еще «Закон о поединках». В нем есть глава, описывающая, как определить, убита ведьма во время боя или только ранена. Вот в этой главе написано дословно:  «Ведьма считается живой, пока бьется ее сердце». Сердце Зинаиды бьется, значит, она жива. А то, что она теперь не сможет колдовать, уже не наша проблема.

Лицо Захария пошло красными пятнами:

— Ты врешь, Демис!

— Зачем мне врать? Хорошо, давай обратимся наверх, пусть там решают, кто прав.

— Я объявляю его вне закона!

Роберт в одну секунду оказался рядом с Захарием и сжал его горло:

— Только попробуй, законник! Знаю я ваши людские замашки. Надеешься, пока будут разбираться, кто прав, кто виноват, Вакулу уже найдут друзья Зинаиды. И даже если потом выяснится, что он – победитель, никто не будет расследовать смерть человека, убившего ведьму и ради этого напрягать почтенных магов. Не выйдет! Если он погибнет, у меня будут крупные неприятности. Так что, только попробуй открыть свой рот для объявления, и я его заткну надолго. И имей в виду, Захарий, у меня тоже много друзей. Как ты думаешь, если бесы разорвут мага на части, сверху будут разбираться с таким случаем, а законник?

Захар захрипел:

— Пусти! Черт… хорошо, идите с миром. Но я лично проверю, что написано в «Законе о поединке». И если вы меня обманули!…

— Бой был честным – Демис чеканил каждое слово – не веришь, идем наверх.

Захарий только махнул рукой и ушел куда-то вглубь квартиры. Я еще раз взглянул на старуху. Неужели это и есть та самая надменная женщина, которая еще недавно называла меня выродком. Наверное, я был бы рад, если бы она повела себя, как настоящая бабушка, если бы мы стали семьей. Но Зинаида Арнольдовна выбрала другое… Мама, я отомстил, как смог.

Роберт подтолкнул меня к выходу:

— Пошли, боец. Тебе еще надо раны обрабатывать.

Утро. Я лежу в своей постели, а из кухни сладко пахнет выпечкой. Господи! Как же хорошо, я хочу каждое утро просыпаться вот так. Вчера, когда ребята вернули меня домой, мы шумели на кухне и разбудили Ольгу. Когда она увидела мой ожог, только вздохнула, быстро и умело его обработала и перевязала. Потом сказала гостям, что хозяева уже устали, особенно один, и забрала меня к себе, на кровать. И пусть мы спали под разными одеялами, но мы спали вместе. И это было такое счастье. Из кухни выглянула Оля:

— Просыпайся, боец. Завтрак готов.

Я вздрогнул. Почему Оля назвала меня бойцом? Но поднялся с постели и пошел на кухню. Оладушки! Господи, ну пожалуйста, пусть каждое мое утро будет таким! И Оля улыбается, наливая чай. Все хорошо. Да! Я знаю, теперь все будет хорошо.

В дверь позвонили, Ольга пошла открывать. Через минуту на пороге кухне появился Роберт.

— Салют победителю! Как себя чувствуешь?

И, не дожидаясь ответа, начал таскать оладушки из моей тарелки. Оля с интересом посмотрела на Роба.

— Черти любят оладьи?

— Черти любят вкусно кушать. Оленька, у вас золотые ручки, это просто объедение какое-то.

Оля смутилась, было видно, что ей приятна похвала. Во мне опять шевельнулась ревность.

— Зачем пришел в такую рань?

— Ой, Вакула, ну что ты дуешься. Отелло. Такое утро прекрасное, оладушки чудесные. Я вам принес привет от Демиса. Он уже умчался к себе, не любит надолго из дома уезжать. Оля, он передал для вас подарок.

С этими словами Роберт достал из кармана кулончик на цепочке белого метала. Было очень похоже, что кулон сделан из перламутра  или какой-то экзотической раковины. На нем было вырезано лицо женщины, обрамленное длинными волосами. Кулончик был очень симпатичный, Оля одела его на себя и заулыбалась.

— Огромное спасибо Демису, очень милая вещь.

Роберт замялся:

— Это, некоторым образом, особое противозачаточное…

Взгляд Ольги сразу стал несчастным, и она попыталась снять подарок.

— Спасибо, не надо. Мы так обойдемся.

— Оля, извините, я не так выразился. Девушка, которая носит эту вещь, будет рожать только девочек. Это какая-то древняя магия. Раньше такие кулоны носили жрецы, чтоб рожать дочек и передавать им свое дело и умение. Так что, не переживайте, вещь проверенная, осечек не давала. Только носить надо постоянно, снимать, разве что ненадолго в бане. Цепочка не порвется, не волнуйтесь… Оля?

Оля смотрела на Роберта огромными глазами, в которых светилось счастье и облегчение. Казалось, она хочет что-то сказать, но из-за нахлынувших чувств у нее это не получается.

Я понял, что пора спасть мою девушку, подошел к ней и обнял. Оказавшись в моих руках Оленька, наконец, дала волю чувствам и расплакалась. Роберт поднялся из-за стола:

— Я пойду. Вы тут без меня разберетесь. А ты завтра звони мне, учебу будем продолжать.

Черт уже хотел уйти из кухни, но Оля окликнула его:

— Роберт, подождите. Спасибо вам, и вашему другу спасибо. Я не знаю, какие бывают черти, но вы, точно, самый лучший из них.

Роб только улыбнулся в ответ. Я пошел провожать его до двери. И когда мы прощались, меня вдруг посетила мысль:

— Слушай, Роб. Ну, хорошо, у нас с Олей будут только дочки рождаться, а потом? А с ними-то как? Проклятье же продолжает работать.

— А твои дочки пусть сами займутся решением этой проблемы. В конце концов, черти бессмертны, но я не готов сопровождать всю семью Вакуленко до скончания времен. У меня только на тебя контракт подписан.

— Ноооо…

— Вакула! Не порть такой прекрасный день. Звони завтра. Да, забыл сказать. Есть же еще одна хорошая новость. Сверху бой одобрили, тебя признали победителем. И за победу тебе подарили право на три смерти.

Меня обрадовало то, что бой одобрен. Но вот разрешение на смерти… зачем? Я не убийца.

— Спасибо, конечно, большое. Но в моих планах не стояло кого-то убивать.

— Ты лицо-то попроще сделай. Это тебе не на убийства карт-бланш дали, а на ошибки во время работы. Если уж каждый хороший хирург имеет свое маленькое кладбище, то хорошему бойцу оно просто необходимо.

И, как всегда, черт был прав.

— Извини, Роб. Не сообразил. Ты прав, новость очень хорошая.

-Воооот. Так что, завтра жду звонка.

С того счастливого дня прошел уже месяц. Мы с Олей готовимся к свадьбе. На радостях она даже с мамой помирилась. Теперь у меня наконец-то есть маленькая семья: жена и мама жены, и я еще рассчитываю на пару дочек. С Робертом мы продолжаем заниматься, и заказы выполняем, хоть и не так часто, как раньше. Я поставил себе цель стать первоклассным бойцом, продолжить дело мамы и достичь в нем высот. Хочу, чтоб ее гордость за меня только росла. Очень хочу.

Так что, имейте в виду, если вы решили прилюдно обругать старушку или ребенка, или пнуть бездомную собаку, и после этого у вас вдруг обострилась хроническая болезнь, просто вспомните, может в этот момент недалеко от вас стояли два высоких парня. Один брюнет с бородкой, а другой —  здоровенный веснущатый детина. Возможно, это из-за них у вас что-то и заболело. Не обижайтесь, мне надо тренироваться, а вам, наверное, стоит что-то пересмотреть в своей жизни. А возможно и не стоит. Ведь мои тренировки закончатся не скоро.

Автор публикации

не в сети 2 недели

Biser

5

Комментарии: 14Публикации: 5Регистрация: 02-11-2018

istoriipro.ru